Хроники Красного Литейщика
Шрифт:
Алекс развернулся и сломя голову побежал прочь от ужаса надвигающейся угрозы. Надо же было оказаться «в нужном месте, в нужное время». По ходу фортуна окончательно повернулась к нему пятой точкой.
Он добежал до прохода, когда сознание кольнула противная, неестественная мысль, чуждая любому живому существу желающему жить. Он подумал о бригаде тянущей кабель где-то в глубине катакомб, о пассажирах поездов едущих домой к семьям, о служащих метрополитена. Их всех ждёт смерть в бурлящей жиже. И только он может попытаться предотвратить трагедию. Нужно только закрыть атомные ворота и вода повернёт в сторону. Тут ей не пробиться.
Алекс бросился к воротам, ища механизм закрывания. Снаружи его не было. У него помутнело в глазах, механизм находился с противоположной стороны. Пульт управления и ручной привод — массивное колесо с длинной рукояткой располагались в месте, где раздвижные ворота упирались в боковую стену. Вновь животные инстинкты потребовали бежать со всех ног, забыв о тысячах жизней, спасая свою собственную.
Перебарывая позывы к бегству Алекс, на ватных ногах, добрался до пульта. Нажав несколько раз на пуск и не получив отзыва от техники, он понял, что пульт давно обесточен. Придётся закрывать вручную.
Алекс схватился за рукоятку. Животное внутри него яростно запротестовало. Оно требовало бежать, кричало, тряслось от страха, взывало к благоразумию. Ведь даже если он и закроет ворота, о его жертве никто никогда не узнает, а, как известно смерть на миру красна, не то, что тут в безвестности. Алекс напряг размякшие мускулы и с силой надавил на рукоятку. Колесо не сдвинулось с места, шестерни привода держала многолетняя ржавчина.
Внутреннее животное вновь воззвало к жизни, мотивируя бегство непосильной задачей. Превозмогая панику, вытирая потёкшие ручьём сопли и слёзы, Алекс навалился на рукоятку всем весом. И…. Громкий треск резанул уши. Рукоятка сломалась под корень. Животное радостно завизжало, получив дополнительный повод к отступлению. Алекс отшвырнул ненужный рычаг и навалился на колесо, погрузив толстые спицы во внезапно вспотевшие ладони.
Сто восемьдесят четыре килограмма оказались как нельзя кстати. Механизм пришёл в движение, медленно сдвинув гигантские створки. Животное забилось в истерике, предвидя неминуемую гибель. Оно ещё раз воззвало к затуманенному страхом разуму, но он был настолько поглощён процессом движения ворот, что не обратил внимания на визг и стоны.
Ворота пошли легче. В момент, когда до полного закрытия оставалось несколько метров, река вырвалась наружу, неся в себе обломки дерева и мелкие камни. Алекса прижало к колесу с чудовищной силой. На мгновение ему показалось, что пара рёбер треснуло, а кишки подступили к горлу. Он ещё раз навалился на колесо, заметив, как в зал хлынул поток несущий несколько раздувшихся крысиных трупов. Когда колесо описало полный круг, Алекс стоял по пояс в грязной воде. Животное, не переставало орать и плакать.
Когда до полного закрытия ворот остался метр, а вода, густо покрытая тельцами захлебнувшихся крыс, подошла к горлу, животное вдруг замолчало и удалилось.
Колесо сделало последний оборот, ворота тихо захлопнулись. Наступила кромешная тьма, наполненная звуком бурлящей воды. Неожиданно животное вернулось и захватило власть над разумом и телом. Алекс начал барабанить в ворота и звать на помощь. Вода резко пошла вверх, припечатав человека к своду. Через минуту всё было кончено.
Бригадир
Бригадир отложил газету в сторону, посмотрел на наручные часы.
— Где носит этого кабана? — непонятно к кому обратился он.
— Может в запой ушёл? — предположил кто-то из бригады. — Последний раз с бадуна был.
— Если через десять минут не придёт, — продолжал говорить бригадир, — уволю на хрен.
Но Алекса и через полчаса не было. Бригадир махнул рукой, всё равно «кабан» он был не оформлен в конторе, считай и не работал тут никогда. Бригадир поднялся, отряхнул запылившиеся штаны:
— Короче, кто увидит жирдяя, пусть скажет, чтоб пришёл за расчётом и может дальше бухать, пока не захлебнётся. А сейчас внематочно слушаем план работ….
2017.
ПОДАРОК ДЛЯ ЛУЧШЕГО ДРУГА
Снизу грохнула мина. БТР вздрогнул, объятый пламенем. Экипаж, кто не погиб, заживо горел в адском огне. Пули горохом застучали по броне. Рядом ударил танк, сея смерть нападавшим. Голова гудела пустым ведром, уши закладывало от криков горящей команды. Попытался встать, тело не слушалось. Мимо прокатилась голова капитана, оставляя за собой кровавую полосу. Снаружи шёл бой. Колонна яростно отбивалась от наседавших боевиков.
Снова попытался встать, деревянное тело не подчинялось приказам мозга. Кожа начала трескаться от температуры, волосы превратились в факел. Боль, ничего кроме боли и огня, разрывавшего лёгкие при вдохе. Кричать не было сил.
Вдруг распахнулся люк. Чья-то сильная рука потащила за шкирку наверх. Вывалился на броню, удар берца скинул меня на дымящуюся землю. Полуслепыми глазами глянул вверх. Это был Серёга по прозвищу Башка, наизусть знавший схему полковой рации, за что и получил соответствующее погоняло. Он волок меня за рукав к кустам, одновременно поливая огнём из ПКМа по всему, что двигалось со стороны ущелья. Вспыхнул танк, закрыв нас спасительной, чёрной пеленой дыма. Позади, ухнул ШМЕЛЬ, послышались крики боли и проклятья на незнакомом языке.
Мы завалились в кусты. Ответный огонь со стороны колонны стих. Серёга тащил меня так несколько метров, потом взвалил на плечи и, насколько ему позволяли остатки сил, побежал в чащу леса. Где-то над деревьями застрекотали «вертушки». Ударили ракеты, дорога скрылась в облаке огня, поглотившего бОльшую часть нападавших.
Серёга бежал, останавливался передохнуть, снова взваливал меня на плечи и снова бежал. Потом шёл заплетающимся шагом, пока не наступила ночь. Сколько он тащил меня, не помню. День сменял ночь, ночь сменяла день. Он кормил и поил моё полумёртвое тело, менял бинты, умывал, вёл беседы, травил анекдоты. Наконец вышли к нашим.