Хроники Людоедского отряда
Шрифт:
Сверху донеслись звуки раскопок. Камень отвалили в сторону, и в лицо хлынул солнечный свет.
– Это он? – спросил один из черных силуэтов над ним.
– Маятник, – отозвался другой. – Взгляни, как он горит.
Ко лбу Нэда прижали раскаленный камень. Кожа задымилась, и запахло паленым, но боли он не почувствовал.
Его бесцеремонно выдернули из-под обломков. Глаза свыклись с солнечным светом. Нет, это были не солдаты, а долговязые, крылатые существа с багровой кожей и торчащими на лбу маленькими рожками.
Демоны.
Нэд слишком вымотался, чтобы сопротивляться.
Небо потемнело от демонов. Целые орды летучих страшилищ. Он завертелся, пытаясь освободиться, но тщетно. Даже если бы попытка увенчалась успехом, а потом ему бы удалось миновать дюжины цепких рук, стремящихся его поймать, он неминуемо разбился бы насмерть. Судьба так или иначе одержала над ним верх. Как это было всегда.
Внизу мельтешили бойцы Людоедского отряда. Он услышал, как Регина выкрикнула его имя, но не смог различить ее в толпе. Вскоре демоны вынесли его за пределы Медной цитадели.
Последним, кого он заметил, был Клевун Нэд. Стервятник обосновался на верхушке башни, наблюдая за похищением Нэда холодными черными глазками, и с почти клиническим равнодушием. Тут Нэда разобрал смех. Он хохотал без остановки, хотя не мог сказать почему.
Глава 27
Демоны отнесли Нэда не очень далеко. Не успела Медная цитадель скрыться за горизонтом, как появился пункт их назначения. Это была крепость из черного камня и блестящего нефрита. Нэд мог поклясться, что Медная цитадель была единственным фортом на сто миль, но потом увидел, что у новой крепости были огромные каменные ноги, как у тысячефутового слона. Над твердыней кружили демоны, и Нэд подумал, что чудовища разорвут его на кусочки.
Но демоны расступились. В стене поднялась решетка, и Нэда быстро втащили в темную крепость. Он почти ничего не видел, в нос била омерзительная смесь мочи, дыма и гнилой плоти. Пахло жуткой смертью, а этот запах был ему слишком хорошо знаком.
Демоны грубо бросили Нэда на пол. Затем новые руки подхватили его. Когти впились ему в плечо, по руке потекла кровь.
– Это он?
Голос был низким и звучал так, как будто его обладатель тысячу раз повторил вопрос перед зеркалом, чтобы убедиться, что каждая часть губ и языка движется безупречно. Этот подвиг казался еще более впечатляющим, учитывая то, что у демона, державшего Нэда, не было даже намека на губы.
Он был отвратительным раздувшимся существом. Мускулы громоздились на мускулах, однако в то же время демон выглядел чрезвычайно жирным. Нэду он напоминал людоеда, хотя и гораздо более мерзкого. Демон был абсолютно голым, если не считать густых волос, покрывавших все его тело и создававших иллюзию одежды, и черного капюшона палача, под которым скрывалась относительно небольшая голова. В капюшоне была прорезь для зубастого безгубого рта, но глаз видно не было. Как демон ориентировался в пространстве, Нэд понять не мог.
– Какой-то он больно тощий, верно? – спросил палач.
– Просто
Палач поволок Нэда в более темную часть подземелья. Тусклые факелы горели зловещим зеленым светом, а пляшущие тени казались скривившимися в агонии лицами. В других камерах сидели какие-то непонятные твари. Нэд слышал их всхлипы, вопли, рык и дыхание. Слышал, как они тихо скребутся в двери своих клеток. Он решил не гадать, как выглядят эти существа.
Вскоре они достигли его камеры. Это была узкая длинная комната, усеянная костями. Человеческих останков там не было. Высоко на стене висел очередной зеленый факел. Его свет был холодным, и Нэд мог видеть, как изо рта вылетают облачка пара. Палач надел на руки Нэду кандалы, и тот, поверженный, рухнул на пол. Однако короткие цепи не позволили ему упасть до конца. Демон взял его за подбородок и посмотрел в лицо.
– Не такой уж ты и крутой, верно?
Дыхание палача отдавало гнилью, но не сильнее, чем остальной сырой, затхлый воздух. Демон снова фыркнул и сплюнул. Слюна замерзла в полете и, ударившись об пол, разлетелась на маленькие осколки. Не сказав больше ни слова, палач заковылял прочь.
Нэд остался висеть в темноте. Временами его негодная левая рука дергалась. Иногда она пыталась порвать узы. Тогда звенели цепи, а другие заключенные принимались хмыкать и перешептываться.
– За что сидишь, приятель? – спросил страшным скрежещущим голосом обитатель соседней камеры.
В стене была маленькая дырка, через которую он смотрел одним, налитым кровью глазом.
– Разрушал вселенные, – ответил Нэд. – А ты?
– Загрязнял землю.
Нэд в недоверии поднял голову.
– Загрязнял землю телами своих врагов, – объяснил узник. Его красный глаз зловеще заблестел.
– Кто ты? – спросил Нэд.
– Не знаю. Думаю, раньше я знал, но я просидел здесь так долго, что успел забыть. Ты со временем тоже забудешь.
Хриплый, сухой смех наполнил подземелье.
– Я здесь не задержусь, – сказал Нэд.
Смех стал громче.
– Я тоже так говорил. – Что-то, возможно меч, когти или клыки, заскрежетало по стене. Глаз исчез из щели. – По крайней мере думаю, что говорил.
В какой-то момент Нэд уснул. Или ему только так показалось. Вдруг нечто дотронулось до его раненого плеча. У него не было сил даже вскрикнуть.
– Сэр, вы в порядке?
Нэд с заметным усилием поднял голову и оказался лицом к лицу с отвратительным носастым рябым демоном.
– Уходи, – пробормотал Нэд, – или убей меня. Мне все равно, что ты сделаешь.
– Сэр, это я, – прошептал демон.
Нэд прищурился.
– Это я, Симус. – Демон нагнулся поближе. – Рядовой Симус.
Нэд не мог вспомнить имя.
Симус огляделся, чтобы удостовериться, что все спокойно, а потом превратился обратно в гоблина.
– Ловкий фокус, – заметил узник в соседней камере.
Затуманенные мозги Нэда работали очень медленно. Имя Симус ему ничего не говорило, а все гоблины выглядели одинаково. Однако умение менять обличия было довольно сильной отличительной чертой, которая вызвала кое-какие воспоминания.