Хроники Людоедского отряда

Мартинес А. Ли

Ухмыльнувшись, Рукка двумя свободными руками растерзал Опустошителю бок и впился клыками ему в шею. Длинный зазубренный хвост Рукки, прошив Опустошителю грудь, вытащил бесформенное сердце. Орган продолжал биться, когда император демонов со смехом его съел.

Проглоченное сердце выбросило множество шипов, они наполнили глотку, желудок и кишки Рукки, изнутри разорвав плоть. Боль пронзила тело демона. Сердце Опустошителя сочилось такой неестественной темной силой, что даже Повелитель Десяти Тысяч Геенн съежился от ее прикосновения.

Рукка

в конвульсиях повалился на землю. У него изо рта пошла пена, он кричал, кромсая свои собственные внутренности. Это было временно. При необходимости Рукка мог разорвать себя напополам, чтобы достать сердце и все равно восстать.

Опустошитель возвышался над демоном, размышляя, как раз и навсегда избавиться от этого зануды. Ответ был очевиден. Необходимо призвать побольше силы и покончить с ним. Один удар, в который вложено достаточно мощи Безумного Опустошителя, разрушит все что угодно. Он действительно мог разрушить все что угодно.

Посох в левой руке Опустошителя кипел энергией; подобно крошечному солнцу, его слепящий свет рассеивал ночь. Безумный Опустошитель приготовился уничтожить императора демонов вместе с этим маленьким уголком вселенной. Земля под его ногами задрожала и загудела.

А потом он увидел их. Повсюду вокруг него. Маленьких существ. Крошечных и ничтожных. Даже недостойных его внимания. Все же он заметил их, стоящих в вонючем черном снегу, достававшем людоеду до пояса. Солдаты отряда смотрели на него, на их лицах отпечаталось смятение и безмолвный ужас.

Его взгляд упал на Регину и Мириам. Он больше их не помнил. Больше нечего было вспоминать. Они были просто частичками пыли, не имевшими никакого значения.

– Тогда почему ты помнишь их имена? – спросила Красная Богиня, неожиданно возникшая рядом.

Он повернулся к ней.

– Это всего лишь пустые воспоминания человека, которого никогда не было.

Затем Опустошитель посмотрел на Рукку, который по-прежнему корчился у его ног в тихой агонии, все еще пытаясь вытащить по глупости проглоченное сердце. Весь свет в посохе померк, и на смену ему пришла темнота, окутавшая ночь таким густым черным туманом, что только Опустошитель, Рукка и Красная Богиня могли видеть.

– Ты бог, которому приснилось, что он был человеком, – спросила богиня, – или ты человек, которому снится, что он бог?

Опустошитель сурово улыбнулся.

– Я это я. И так будет всегда. Эти же существа подо мной, как и их мир, однажды исчезнут. Мне не важно, случится ли это сегодня, завтра или послезавтра. Все это лишь мгновение вечности.

Рукке почти удалось достать сердце. У Опустошителя осталось всего несколько секунд, чтобы воспользоваться слабостью демона. Иначе титаническая битва возобновится.

Безумный Опустошитель поднял посох, собираясь пронзить им Рукку.

Богиня наклонилась и прошептала в ухо Опустошителю:

– Это важно. Если не для тебя, Нэд, то для них.

Опустошитель заколебался. Не так давно, по его меркам, он бы не задумываясь уничтожил и Рукку, и этот

мир, и эти частички с бесчисленным множеством других, да и всю вселенную в придачу. Но обстоятельства изменились. Он жил как человек, как множество других людей. Воспоминания нахлынули на него, и он смог припомнить только жизнь Нэда.

Даже по меркам ничтожного смертного бытия, то существование было лишь абсурдной и бесплодной попыткой, бессмысленной тратой времени, борьбой с судьбой за место в мире, которому было наплевать на очередную букашку, ползающую по его поверхности. Однако та жизнь и все эти маленькие существа были полны какого-то непонятного достоинства. И хотя они ничего не значили, а их жизнь или смерть значила еще меньше, Опустошителю они показались странно красивыми. Никогда до этого он не мог себе такого представить и поэтому не понимал происходящего до конца.

Он опустил свой посох. Темнота отступила, и на ее место вернулась ночь.

А потом он улыбнулся. Мириам. Регине. Фрэнку. И всему Людоедскому отряду. Буран закончился. Снег стал белым, а потом исчез.

Красная Богиня протянула руку.

– Дай мне посох, Нэд. Тебе он не нужен. Сила внутри тебя. Так было всегда. Раньше ты предпочитал ей не пользоваться. И можешь принять это решение снова.

Рукка прыгнул. Он бросил в Опустошителя его собственным сердцем, и почерневший орган окутал своего бывшего хозяина. Рукка выбил посох из рук Опустошителя, схватил его за горло и, прежде чем тот успел прийти в себя, выдернул его глаз. Опустошитель рухнул наземь. Его тело уменьшилось до размеров Нэда.

Красная Богиня рванулась помешать Рукке вложить глаз в пустую глазницу, но демон изрубил волшебницу на куски своим зазубренным хвостом. Затем он вставил глаз и залился смехом.

– Она моя! – победно завопил Рукка. – Сила принадлежит мне!

– Нет, – сказал Нэд.

Демон взвился над лежавшим под ним крошечным смертным. Нэд выглядел совершенно обычно, если не считать вновь появившихся глаз и покрасневшей левой руки в паутине черных шрамов.

Рукка нацелил ногу раздавить козявку. Он опустил стопу, но одно прикосновение красных кончиков пальцев Нэда лишило демона равновесия. Рукка тяжело рухнул.

– Но у меня твой глаз! – завопил он.

– Моя сила в другом месте. – При этих словах левая рука Нэда сверкнула. – Ты не там искал. – Он сжал кулак, предупреждая попытку Рукки подняться, и демон застыл, будто пригвожденный к земле.

– Ты не сможешь удерживать меня вечно! – воскликнул Рукка. – Я вырвусь на свободу. Даже если для этого мне придется разорвать мир пополам!

– Я знаю.

– И я вернусь! Вернусь снова и снова! Столько раз, сколько потребуется!

– Я знаю.

Так бы и случилось. И каждый раз он терпел бы неудачу. И каждый раз, чтобы защитить себя, Нэду приходилось бы взывать к силе Безумного Опустошителя. И мало-помалу остатки его человеческой сущности стали бы исчезать, пока Безумный Опустошитель не вернулся бы целиком.