Хроники мертвого города
Шрифт:
После первой бутылки в ход пошла вторая. Мой организм уже отказывался чётко вы выполнять мои команды, дай и у Миши язык сильно заплетался.
За окном начинался рассвет, поднялся прохладный ветер, заставив зашторить окна и подкинуть досок в огонь, после чего мы расположились по обе стороны от костра и уснули, обняв свое оружие и положив под головы сумки с пожитками.
Мои глаза распахнулись, когда с улицы раздался рёв мертвяка. Резко сев и нащупав пистолет, огляделся.
Миша стоял и смотрел в окно, держал в руке столовые приборы
– Добрый вечер, - улыбнулся он
– Ты чего делаешь?
– недоумевал я, потирая глаза.
– Отвлекаю внимание от выхода, - пояснила Бородач, - Скоро стемнеет, и я хочу немного расчистить дорогу.
– Умно, - потянувшись, хрустнули мои суставы и вырвался зевок.
– Тушёнка возле костра, поешь и двинемся.
– А ты есть не будешь?
– Я уже поел, - задумчиво ответил напарник, - Пока ты спал.
Покушав консервов и запив стаканом односолодового виски, моё настроение приподнялось и состояние было вполне себе боевое. А присутствие рядом живого человека дарило настроение и надежду на благополучный исход.
От зданий отходили длинные тени. Скоро стемнеет и настанет пора выдвигаться. Как только солнце спрячется в зените и на его месте станет непривычное поначалу любому глазу затмение.
В компании я чувствовал себя гораздо уверенней, в предвкушении вылазки ощущался азарт и нетерпение. Ещё на моём настроении и состоянии сказывался долгий и спокойный алкоголический сон, заменив усталость на тонус, негатив - на позитивные ноты возможной уже сегодняшней встрече с Анютой.
Казалось, только вчера от меня ничего бы не осталось, не встреться я с Мишей. Лёгкость его мышления оказалась заразительной и сильно мотивирующий. Слушая его рассказы, мне показалось, что дохляков он ест на завтрак и на обед, а закусывал на ужин танками, от чего я стал смотреть на мир чуть иначе, чуть проще и слегка по-свойски. Ведь этот кошмар, который пугает человечество многие годы, оказался не таким уж страшным, если ты с ними не воюешь, а учишься уживаться, вступаешь в симбиоз и учишься сосуществовать, постепенно и неотвратимо забывая, как и кем мы были раньше в прошлой жизни.
В общем, мне показалось, что любая трудность после общения с компаньоном по плечу. Стоит обменяться с ним номерами и нанять как личного психотерапевта. Ну или хотя бы звать по вечерам потрепаться ни о чём. Даже слегка взволновала мысль, как это только вчера появившийся в моей жизни человек так глубоко и плотно впился в мою нелегкую. А может, это просто страх перед одиночеством?
Сумерки мы встретили у двери подъезда. Держа в руках топоры, наша новоиспечённая группа перебежками двинулась вглубь дворов. Я старался копировать движения напарника, которые казались плавными и не суетливыми.
Пробегая по кустистой аллее, поросшей шиповником и малыми деревцами, дорогу нам преградила троица заблудших ходоков, бесцельно бродивших по бетонной дорожке. Обойти - означало потерять во времени, а лезть сквозь кусты - создавать лишний шум и привлечь внимание.
Присев на корточки метрах в 10-ти, мы затаились, выжидая
Тихими шагами он подлетел к ближнему, рубанул своим топориком по затылку словно ножом, и, не останавливаясь, побежал дальше. Занеся руку, одним взмахом снёс стоящему слева половинку черепа по горизонтали, и крутясь по инерции против часовой, воткнул повернувшемуся в его сторону мертвецу лезвие прямо в открытый рот, от уха до уха, разрезав две гнилые щеки.
Вырывая топор, он углубил рану, от чего голова ходячего разошлась в разные стороны, словно переспевший арбуз.
Заворожённый этим танцем, я не заметил, как непроизвольно открыл в изумлении рот. Напарник заметил это и усмехнулся. На всё ушло секунды три, а произошло почти в полной тишине, нарушаемой гулким падением тел и один раз лязгом лезвия о зубы.
Методы напарника мне нравились всё больше. Человека на опыте видно сразу, а Миша был явно в этом деле мастер. Он рассказал немного о своих стычках в нашу первую встречу уже за вторым стаканом односолодового, но я не думал, что это так зрелищно. Напарник положил очередной плюс в свою копилочку.
Я подумал о том, как полезен может оказаться такой человек в Норде. Очень жаль, что он социофоб, тем не менее расскажу Антону, что этот человек должен быть щедро одарён за помощью мне и переданный опыт, которым я, естественно, планирую поделиться. Верный делу и начальнику лагеря Марк Дроздов просто обязан заинтересоваться.
Может всё-таки мне удастся уговорить его остаться с нами? Я лично готов построить ему домик на отшибе, вдали от людей, если он пожелает, хоть пулемётный дот на крыше Фолькса снаружи, лишь бы ходил рядом.
Аллея закончилась выходом в новый двор. Напарник покачал головой, прижавшись спиной к стене и переводя дыхание. Любопытство заставило меня посмотреть.
Во дворе бродила стая заражённых собак. Пуская кровавые слюни из вечного оскала, они носились по детской площадке. Их было около десяти особей, у половины торчали белые когти рёбер, у некоторых части морды белели костями черепа. Органы, видимо, не главная составляющая часть жизни этих существ.
Смотря на них и размышляя, один пёс повернул морду в мою сторону и принюхался. Я заметил, как лёгкий парок из его ноздрей учащённо стал выливаться в вечернюю прохладу. Стоп. Парок!?
Резко спрятавшись, прижался спиной к бетону, тихо выдыхая. Увидев моим округлившиеся глаза, Миша сразу всё понял:
– Только не говори, что...
Вой стаи был ему ответом.
– Бежим!
– крикнул он, на бегу доставая автомат из-под плаща. Последовав примеру, я выдернул ПММ и взял его левой. Подбежав к подъезду, Бородач дёрнул дверь. Так оказалась заперта.
Недолго думая, мы рванули дальше. В этот миг первые собаки выскочили из-за угла и побежали в нашу сторону. Развернувшись на ходу, Миша дал очередь, скосив первую пару. Я бежал вперёд, рубя по лицам и шеям стекавшихся со всех щелей мертвецов, периодически оборачиваясь и стреляя в псов, которые текли из-за угла бесконечным потоком.