Хроники Навь-Города
Шрифт:
Веселья не будет. А зрелище, что ж… Может быть.
Толпа осыпалась, словно цветущая вишня под порывами сивера: только-только кипела и вдруг разлетелась сотнею лепестков во все стороны, оставив после себя лишь голые ветви.
Луу перевёл взгляд. Отсюда, сверху, всё выглядело иным — и Замок, спящим чудищем разлёгшийся у самых ног, и озеро, в глубинах которого сновали зыбкие тени, и поля, сейчас безлюдные, но каждою своею пядью свидетельствующие — здесь живут пахари. После дебрей Ра-Амони вид этот — масло на душу.
Дальше тянулся лес, далеко, насколько хватало глаз, лишь на полуночной стороне серела Топь Блуждающих Огней.
Он поискал дорогу, которой давеча шли они с рыцарем.
Здесь, на этой башне, хорошо предсказывать ближайшее будущее. «Через два часа, моя госпожа, к нам пожалуют гости: его светлость герцог Ан-Жи со своим Чёрным Отрядом. Зажарить быка на вертеле или поднять мост и зарядить пушки? Я бы посоветовал второе, если, конечно, вы, моя госпожа, сами не пригласили герцога погостить».
Луу почувствовал, как голод осторожно лизнул под ложечкой.
Пост подзатянулся. Нет, он мог не есть и два дня, и три, приходилось в жизни и голодать по-настоящему, но даже сюда, ввысь, нет-нет, а и долетали ароматы жареного мяса и дразнили, дразнили… К пиру готовились загодя. Куда ж теперь? Поминальную трапезу устроят, не иначе. Но только после заката. Как будут хоронить принцессу: по её обычаям или по нашим?
Словно отвечая на его вопрос, от стен Замка отошла ладья. К Погребальному Островку плывут. Готовиться. У них не так уж и много времени. Хотя… Хотя, наверное, на Островке есть готовый запас — плиты, ямы и всё такое. Благородные люди всегда готовы к смерти, это простолюдины умирают так же, как и живут, — бестолково, бедно, без достоинства.
Внизу хлопнула дверь. Кто-то идёт. Зелатор? Нет, походка другая. Учитель? Да, Учитель.
Он приготовился ждать, всё же триста ступеней, а Учитель не молод, но звук шагов вдруг стих, чтобы спустя несколько мгновений возобновиться, но уже рядом. Совсем рядом, в полувитке.
— Любезный Луу-Кин, вы скучаете?
— Я… Мне было очень интересно здесь, наверху. Хорошо думается.
— Тогда давайте поднимемся ещё немного.
Они поднялись теперь уже под самую крышу.
— Проходите, проходите в кабинет. Хоть и высоко, зато никто по пустякам не беспокоит… — Маг смотрел на Луу приветливо, но Луу-Кину захотелось поскорее спуститься вниз. Наверное, боязнь высоты. Голова не кружилась, но всё-таки было не по себе. Уж больно здесь, в кабинете, широкие окна. Втрое против тех, что витком ниже. Словно что-то подталкивает к ним, шепчет: «Шагни, шагни!»
— Да… очень удобно, — протянул он, стараясь пересилить дурноту.
— Вы устали? Понимаю. Тяжёлый путь, волнения, да ещё пост. Откушайте, прошу вас. — Бец-Ал-Ел достал из настенного шкафчика тарелку и кувшин. Ветчина, хлеб и сидр.
— Но пост…
— Пост там, внизу. Вам, любезный Луу-Кин, нужно восстановить силы, я надеюсь на вас, на вашу помощь.
— Если так, то конечно…
Луу
— Как прошло путешествие? Я, право, опасался за вас: окрестности Замка ныне небезопасны.
— Да, Учитель. Удача, что мне встретился рыцарь Дома Кор, который позволил идти вместе с ним. Счастливый случай. Иначе… — Луу поёжился.
— Случаи, особенно счастливые, любят, когда о них заботятся, — туманно ответил Бец-Ал-Ел. — Но мутов действительно собралось много. Слишком много для этих мест.
— Будто жужелицы на мёд слетелись, со всех ближних земель.
— Мёдом у нас не пахнет.
— Чем-то, стало быть, пахнет.
— Чем угодно, но не мёдом. — Бец-Ал-Ел в раздумье шагал от окна к окну. — Да и зачем мутам мёд? Муты любят плоть. Плоть и кровь.
— Значит, пахнет кровью, — заключил Луу.
— Здесь люди, там муты. Сверху Небесы, внизу Навь. Четыре Силы. Каждая сильна по-своему и на своём месте. Сложилось равновесие. Мир держится на нём много поколений. Но если появится пятая сила, как знать, не накренится ли наш мир, не переломится ли?
— Откуда ж ей взяться, пятой силе, Учитель? В мире живых ей места нет.
— В мире живых… Да, ты прав, любезный Луу-Кин. Я вижу, ты насытился. — Бец-Ал-Ел переменил тему. — Тогда я бы хотел посмотреть твою находку.
— Я принёс то, о чём вы говорили, Учитель. — Луу отодвинул тарелку, поставил на стол короб. — Вернее, я надеюсь, что это именно то.
Он откинул крышку, запустил обе руки внутрь.
— Пещеру почти завалило, пришлось разбирать лаз, оттого-то я и припозднился. Вот. — Он вытащил свёрток и вопросительно посмотрел на Бец-Ал-Ела. — Оно?
Маг не торопился. Сначала долго смотрел на свёрток, потом медленно начал разворачивать тяжёлую ткань. Тускло блеснула волнистая поверхность.
— Да, это именно оно. Яйцо. — Бец-Ал-Ел взял предмет в руки, поднёс к уху.
— Что-нибудь слышите, Учитель?
— Слышу? Нет, любезный Луу-Кин. Оно молчит.
— Вот и я — и слушал, и вертел — ничего. А уж как боялся, как боялся!
— Чего?
— Да разбить. Дорога-то дальняя. То споткнёшься, то уронят.
— Разбить? Если его сбросить с башни, оно останется невредимым. Если его положить на наковальню и бить молотом, ни трещинки, ни царапинки на нём не появится. Нет, любезный Луу-Кин, эту скорлупу запросто не разобьёшь.
— А чьё… Чьё это яйцо, Учитель?
Бец-Ал-Ел покачал головой.
— Боюсь, ничьё. В том-то и беда. Поди сыщи теперь для него наседку… — Он убрал яйцо в тяжёлый кованый сундук, что стоял у стены. — Ладно. Прознает — прилетит. Его теперь издалека видно, яичко-то. А не прилетит, что ж… Подкладывают под курицу утиные яйца, так и мы натуру обманем. Постараемся. Устроим самогрейное гнёздышко.
Луу не стал расспрашивать дальше. Не хочет Бец-Ал-Ел говорить — значит и не нужно ему, Луу-Кину, знать. Или, напротив, нужно своим умом дойти до сути. До чего дошёл сам — то твоё, не отнимешь. Не золото.