Хроники Обетованного. Клинки и крылья
Шрифт:
Минши, остров Гюлея - океан
Король покидал Гюлею вместе с солнцем - как положено, на фоне густо-рыжего, с розоватыми росчерками заката. На волнах выжидательно покачивался корабль короля, больше похожий на большую крутобокую лодку с жёлтыми парусами. То и дело раздавались тоскливые, монотонно-надломленные крики чаек. Они мешали слушать торжественные речи вельможи-глашатая, который, стоя на сходнях, с отточенно-ораторскими жестами вещал что-то перед толпой. Рядом с ним застыла безмолвная фигура в золотой маске: слово Сына Солнца не так уж просто
Альен и Ривэн выбрали место подальше - почти у начала торговых рядов в порту, - и теперь ветер доносил до них лишь обрывки речей. Альена это, впрочем, не слишком расстраивало. Он, скучая, переводил основные мысли, которые и мыслями-то назвать было трудно: набор формул, как всё сказанное в таких случаях. Толпа миншийцев хранила почтительное молчание, отдающее печалью, но не скорбью (хоть в целом провожание короля на новый остров и напоминало Альену похоронный обряд). Тот факт, что Сын Солнца побывал на их земле и даже остался доволен, оказывался важнее его ухода. И в этом, наверное, все миншийцы: умеют осмысленно наслаждаться каждым мгновением сильнее, чем жалеть о его невозвратимости.
– А зачем вон та золотая штука?
– тихо спросил Ривэн, указав на блестящий плоский диск, прикреплённый к мачте. Диск (конечно, с расчётом) был повёрнут к солнцу так, что его сияние слепило любого, кто осмеливался смотреть на корабль слишком долго.
Альен пожал плечами.
– Очередной символ солнца, я думаю. Оно уходит с Гюлеи, чтобы побыть где-то ещё.
– Странный обычай, - вздохнул Ривэн.
– Странный, как всё здесь... Сказали что-нибудь нужное?
– Абсолютно ничего, - Альен опять вслушался в ветвистые излияния глашатая.
– Его величество передаёт, что удовлетворён гостеприимством Гюлеи... Что особенно благодарен почтенной семье Ар-Дага и Ар-Лараха, которые приняли его... Что общество людей Гюлеи приятно ему не меньше, чем других его детей во всём королевстве...
– И им лестно такое слушать?
– удивился Ривэн; его кривые брови поползли вверх.
– Забавный народ.
– Для миншийца важно знать, что он как все, - в меру собственного понимания постарался объяснить Альен. Не то чтобы он жаждал читать мальчишке лекции, точно профессор в Академии, но это хотя бы отвлекало от мыслей о том, что предстояло им ночью.
– Их это не оскорбляет, а успокаивает.
– А Сен-Иль?
– резонно спросил Ривэн. В таком людном месте имя ювелира-колдуна звучало до странности недозволенно. Скользнув взглядом по полоске света на воде, Альен качнул головой.
– Мне кажется, он не был в полном смысле миншийцем... Теперь говорят о нас.
– Да ну?
– оживился Ривэн.
– И что именно?
– Король рад был принести справедливость в Гюлею, решить несколько споров и избавить двух путешественников от несправедливой казни, - пряча язвительную улыбку, перевёл Альен. Как тонко и дипломатично сказано - в Ти'арге никому бы не снилось. Людское правосудие во всей красе - рука об руку с людской честностью...
И путешественников-то вдруг оказалось двое вместо троих. Третий лежит на этом же острове, в гробнице под белыми камнями, но рабам, рыбакам и торговцам не обязательно знать об этом.
– От казни...
– с гримасой повторил Ривэн. Искоса взглянув на него, Альен догадался,
– Видно, на роду мне написано в последний момент спасаться от какой-нибудь дряни.
Альен поразмыслил и решил, что формулировка ему нравится. Просто и со вкусом, что вообще-то для Ривэна - нечастый случай.
– Ну, в этом мы не отличаемся, - утешительно сказал Альен. Ривэн смущённо уставился в землю, пошевелил пальцами ног в сандалиях.
– Я вещи собрал, если что, милорд... Ой, - он испуганно зажал себе рот пятернёй, вновь перемазанной каким-то соком вперемешку с грязью.
– Альен, - тем временем глашатай на секунду умолк, не то собирая дыхание, не то разматывая новую часть свитка из рисовой бумаги. Бледно-виноватая улыбка Ривэна, однако, уже занимала Альена куда больше.
– Иногда я боюсь произносить Ваше имя. Не знаю, почему.
Естественно, он не знает, почему. Кому дано знать такие вещи?..
Альену казалось, что многие в его окружении могли бы признаться в том же самом - начиная от Горо и заканчивая бородатыми сородичами Бадвагура, которые не величали его иначе как человеком, некромантом или (более снисходительные) волшебником. Есть в имени что-то жуткое, будто скреплённый обет; что-то законченное, магическое - как в любом слове. Как в песне, пропетой от чистого сердца...
Альен вздрогнул. Мысль о песне была не его - просто не его, и всё. Не из его знаний, памяти, способа думать: она никогда не пришла бы ему в голову. Он вспомнил о существе из своих снов, о девушке-птице с холодными пальцами, и почему-то его пробрала тревожная дрожь.
О чём он думал? Имя, власть имени, сила имени, магия... Фиенни.
Нет.
– Я тоже собрался, - сказал Альен и снова стал смотреть вперёд. Толпа жителей Гюлеи, придя в движение, волна за волной падала ниц перед мужчиной в маске, пока тот поднимался на палубу.
– Он так и не упомянул о старухе, - заметил Ривэн после стянутого молчания, когда над берегом разлились удары гонга - ритмичные, ровные, как чьё-то громадное сердце.
– А он ведь отпустил её на волю, верно? Разве это не событие?
– Событие, - согласился Альен.
– Он просто старается не упоминать Сен-Ти-Йи. Пришлось бы объяснять, с какой стати он сделал это, объясняться с Люв-Эйхом... Всё-таки по закону, как рабыня, она оставалась его собственностью.
– Понятно, - кивнул Ривэн.
– Проще уплыть, и дело с концом.
Альен улыбнулся - на этот раз через силу. Если Ривэн рассчитывал на шутку, получилось не так уж смешно. Хотя точнее точного: уплыть, и дело с концом. Что они совсем скоро и сделают.
***
Придя к морю ночью, Альен ощутил затхлый привкус дурной повторяемости. Он чувствовал это и в прошлом, когда доводилось изо дня в день, неуклонно тупея, заниматься одним и тем же (возможно, поэтому при мысли о месте профессора в Академии или о законном титуле его всё ещё пробирала дрожь). И вот будто кто-то властный и насмешливый снова пустил его по старому кругу, как бродячие артисты пускают дрессированную белку в колесе на потеху детям. Точно так же он стоял на берегу с Зелёной Шляпой. Тогда с ним тоже был Ривэн - но и Бадвагур тоже был.