Хроники Ордена Церберов
Шрифт:
Орден Цербера обладал многочисленными правами и свободами, и на Танис, обладательницу полного орденского звания, все они распространялись в полной мере, уравнивая в правах с безземельными дворянами, и я не поленился первым леди Бирна об этом напомнить — иначе, чую, напомнила бы сама Танис.
— Приветствуем вас в замке Бирн, почтенная Танис, — матушка, благосклонно кивнув гостье, моей руки так и не выпустила.
— Ну здравствуй, сын.
Голос отца, раздавшийся от главной лестницы, избавил Танис от необходимости отвечать. Едва скользнув взглядом по присевших в реверансах матушке и Аглее, по склонившей голову Танис, он в упор посмотрел на меня.
— Приветствую вас, милорд отец.
— Идем.
Подавив глухое раздражение в адрес этого человека, к которому я должен испытывать привязанность, родственные чувства или хотя бы сыновье почтение, а испытываю только пустоту, я молча пошел вслед за владетельным Архелием, графом Бирнским.
Лестница, и главный зал, и сам этот замок были мне знакомы: я бывал здесь не раз. Но они, как и шедший впереди человек, не будили воспоминаний.
Тех, которых от меня здесь все ждали.
Тех, которых требовали.
И тех, которых я не мог дать.
Единственным человеком, к которому я испытывал не эту странную смесь из пустоты и раздражения, а что-то вроде симпатии, была ее светлость.
Она одна не требовала ее вспомнить, узнать, соответствовать, оправдывать. И тогда, десять с лишним лет назад, когда меня привезли в замок потерявшего память, и сейчас — она просто любила своего сына. Ее расстраивало то, что со мной случилось, но на ее чувства это не влияло.
Когда лестница осталась позади, и за нашими спинами закрылась массивная дверь, Танис, идущая рядом со мной локоть к локтю, хмыкнула так, чтобы слышно было только мне:
— Даже интересно, что ты такого сделал, что эта Аглеа так тебя ненавидит?
Гадать, что она имеет в виду, не приходилось, разве что удивиться, как заметила. Но вместо того я поморщился:
— Не бери в голову.
— Думаешь, я ошибаюсь?
— Нет. Просто знаю и как, и за что.
— Вас сопроводят к выделенным вам покоям, почтенная.
Возле дверей своего кабинета владетельный Архелий недвусмысленно дал Танис понять, что ее присутствие при беседе не предусматривается.
Но когда слуга, ожидавший у графского кабинета, повинуясь знаку господина, двинулся уйти — она не тронулась с места
— Ступайте! — раздраженно приказал ей граф, но где там — эта коза приказам собственного командира не каждый раз подчиняется, что ей какой-то граф, впервые в жизни увиденный?
— Ваше сиятельство, распорядитесь, чтобы почтенную Танис расположили неподалеку от меня, — нейтральным тоном произнес я.
И пусть гадает, то ли эта просьба просто к слову пришлась, то ли принципиальное требование. Все прошлые мои напарники во время визитов в замок Бирн жили в гостевом крыле, меня же, как сына и первого наследника, размещали в хозяйском.
Боги с ними с возможными слухами — Танис я предпочту держать поближе. Не хочу оправдываться перед орденом за оторванные по моему небрежению головы.
Выражение раздражения мелькнуло на холеном, породистом лице, и исчезло, скрытое маской самоконтроля. Он бросил слуге:
— Выполняй.
Я кивнул Танис, и только тогда она соизволила последовать за провожатым.
Кабинет его сиятельства не поражал воображение роскошью обстановки, ему больше подходило слово “добротный”. С первого взгляда было понятно, что здесь обитает хозяин, состоятельный, но не расточительный: мебель из благородной древесины, но сдержанная. Практичные ткани в обивке. Единственный предмет роскоши — артефактная карта земель графства Бирнского на стене. Выложена искусной мозаикой, созданная умелым мастером-артефактором, карта показывала все города и деревни, находящиеся под рукой отца. На ней сменялся день и ночь, текли реки, зеленели луга, полыхал алым Закатный лес…
Когда-то я знал больше об этой карте. Но потом забыл.
А теперь стал чужим — чужих не посвящают в тайны
— Ну что ж, — отец смотрел не меня равнодушно и оценивающе. — Этот разговор давно назрел. Думаю, ты знаешь, зачем я тебя позвал сюда. Сын, ты должен поступить по совести и отказаться от титула виконта и от наследства.
Я молчал.
Не смущаясь отсутствием реакции от меня, он продолжал:
— Ты сам прекрасно знаешь, что не годишься на это место. Наследник — это, прежде всего будущий владетель! Тому, кто займет место хозяина этих земель надлежит находиться по правую руку от меня, заниматься делами графства, разбираться в тонкостях управления и приносить пользу роду! Я пытался откупить твой контракт, когда прошло достаточно времени, чтобы церберы успокоились и поняли, что с тобой всё в порядке. Когда мне отказали, я пытался хотя бы приставить к тебе достойных учителей — но и в этом орден не пошел мне навстречу. И что в итоге? Ты к своим годам умеешь только шататься по урочищам с тварями и мечом махать. Даже твой уникальный магический дар они умудрились загубить! Не потрудились дать развития бесценной жемчужине, угодившей им в руки! Ты не знаешь и не умеешь ни-че-го из того, что должен бы знать и уметь мой сын. Ну что ж. Значит, так тому и быть. Раз уж орден Цербера так тебя натаскал — то пусть он тебя и забирает. Я дам тебе хорошие отступные. Если ты решишь остаться в ордене, с этими деньгами тебе легче будет делать карьеру. Если же через два года, когда истечет срок твоего договора, орден тебя всё же отпустит — ты сможешь осесть и жить безбедной тихой жизнью. Откажись от наследства, сын.
— Нет.
Я не чувствовал боли, ни гнева от этого внезапного удара — кажется, я и впрямь был готов услышать нечто подобное. Не было даже обиды на то, что от меня отвернулась моя семья.
Одно лишь понимание: сейчас мне предстоит отстаивать свое. Драться за то, чтобы меня не выкинули на обочину жизни, оставив с репутацией просточка, у которого было все, и у которого это всё с легкостью сумели отнять. Потому что, что бы там ни думал милорд отец — через два года я собирался вернуться. Вернуться и занять свое место.
Гнев, полыхнувший в его взгляде лишь на долю мгновения и понятный мне потому что, как бы он там ни думал, меня хорошо учили, он подавил.
Вряд ли владетельный Архелий и впрямь ожидал, что я отвечу на его внезапное требование согласием.
Но снова продолжил уговоры, убедительно и весомо выкатывая аргументы:
— Ты человек благородного происхождения, сын. Как бы там ни вышло с твоей памятью, но я верю в твою кровь. Графству не нужен владетель, способный разрушить его благополучие, едва возглавив. Всё это время твои обязанности выполнял твой брат. Хелайос нес твою ношу — и он с ней справлялся. А что всё это время делал ты? А что ты будешь делать, если завтра получишь в свои руки титул? Ты знаешь, на чем зиждется благополучие графства? Что приносит нам основной доход? Сколько мы платим налогов — и кому? Ты знаешь, с кем из владетельных родов у нас заключены союзы, с кем имеются договоренности о взаимопомощи, и какие — а кто из соседей ударит нам в спину, стоит лишь пошатнуться? Прислушайся к тому, что говорит тебе твоя благородная кровь: графству не нужен владетель, не способный позаботиться о своих людях.
— Нет.
Внешне он остался бесстрастным, но на этот раз гнев полыхнул ярче, и отцу понадобилось больше времени, чтобы взять себя в руки.
— Почему? — спокойно, даже равнодушно спросил он после паузы.
Действительно не понимал, чем вызван мой отказ? Просто хотел услышать, какие я приведу доводы?
— Потому что я понял, какую выгоду от этого получит род графов Бирнских. Теперь вопрос — какая в этом выгода для меня?
Отец разглядывал меня чуть склонив голову, со слегка брезгливым выражением: