Хроники особого отдела
Шрифт:
В Тропарево удивительным образом под одной крышей мирно проживало несколько совершенно различных миров, каждый из них, будучи независимым и свободным от действий других членов этого маленького коллектива, сливался в одно гармоничное большое целое, с полным правом называя свое независимое окружение семьей!
В общем, абсолютно все ждали, когда же все разъяснится.
Вечером Ян долго о чем-то беседовал с Харлампием. Вскоре последний, крестя все пройденные им насквозь стены, появился в гостиной, молча поклонившись собравшемуся там играть в лото обществу.
— Что не так? — буркнул Василий Иванович,
— Так все, — исправил вопрос на утверждение вошедший следом начальник Особого отдела. — Наш доморощенный святой отправляется со мной в Ватикан, в гости, так сказать… Кстати, лично ты берёшь Елену и летишь в Вену. Там ваш Синод Венскую и Австрийскую епархию организует, вот и посмотрите, какая она получается. А все остальные — отдыхать едут! На юг! Лето впереди. Ты, Илья, ко мне перед сном загляни, я тебе подробно расскажу про отдых!
***
В распотрошенных архивах КГБ, которые желтыми бумажками вытряхивал из опечатанных сургучом коробок озверевший в девяностых от ощущения безнаказанности пролетариат, под грифом «секретно» и номером 2271-10 с литерой «Б», датированное 19 апреля 1962 года, есть интереснейшее распоряжение за подписью начальника Третьего управления Грибанова Олега Михайловича. Пропустив кучу пустого текста и всей бумажной тысячестрочной чепухи,находим подчеркнутое химическим карандашом: «Обратить внимание на все перемещения Марии Борисовны Кесслеровой (6 лет) и на сопровождающих ее лиц. Выделить для этой цели оперативную группу из трёх человек (старший группы майор Устинцев Л.А.). При попытке группы пересечения государственной границы или любых противоправных (выходящих за рамки общепринятых) действий ребёнка и ее окружения — резко ограничить их перемещение, а при невозможности подобных действий — ребёнка задержать и конвоировать в Москву. Окружение по обстоятельствам».
Глава 56
Глава 4. На грани третьей мировой
Часть 11
Где-то недалеко от спрятавшейся в горных лесах Южной Грузии гордо стоит, в своей снежной бурке и папахе, Казбек. Огибая его подножие, шумят, стучат о гладкую гальку ледяные, бурлящие минеральной водой чистые горные реки.
Три реки…
Вечно спешащая в узких и невероятно глубоких, с широкими высокими потолками-ущельями – Асса.
Рождённая тонкими струйками воды на горном массиве Ушкорт, медленная, величественная, грозная река Сунжа. Это по её замерзшему руслу генерал Ермолов перевёз тяжёлую артиллерию для победы над Шамилем.
И совсем небольшая, в сравнении с другими – Армхи. Её название на вайнахском языке переводится, как река-запрет. Если верить старикам, то давным-давно на еёберегах произошла страшная битва между ингушами и чеченцами. Кровь погибших навсегда окрасила её воды, и тот, кто наклонится над рекой, обязан вспомнить, как брат убивал брата. Если не знать преданий, то никогда и не подумаешь, что с Армхи связаны такие мрачные легенды. Это самая красивая река северо-восточного Кавказа. Звеня хрусталём родников, играя солнечными бликами, она бежит-торопится в Терек по Джейрахскому ущелью и лесам Эрзи.
Здесь же пролегает знаменитый транскавказский путь –военно-грузинская дорога. Спрятанная в изумрудной чаше высоких кавказских хребтов, она, объединившись
***
Старый Умар проснулся так же внезапно, как до того уснул – словно провалился в колодец. Из темноты доносился шум воды, бежавшей с тающих под апрельским солнцем снежных шапок на верхушках гор. Подгоняемые порывами ветра, талые ручьи собирались в мощный поток, при взгляде на который перехватывало дух. Но сейчас Умару было не до красоты…
Охотник попытался открыть глаза, но неведомая сила, склеившая веки намертво, заставила вспомнить странный сон до мельчайших подробностей. Краем сознания Умарпонимал – тело застыло в неудобном положении, но двинуться он не мог. И сосредоточиться не мог. Оставалось стоять и впитывать доступное ушам и носу. Шум воды… холод металла… это от старого ружья, на которое опирался во сне. И запах…
Горький запах полыни внезапно ударил в нос. «Откуда сейчас полынь?», – мелькнула и погасла мысль. Мужчина попытался пошевелить ногами – они не слушались. А вокруг были тени, которые двигались, смотрели провалами пустых глазниц…. он не видел их. Не слышал. Но чуял: они смотрели.
Внезапно рука освободилась, и тело, с непроизвольнымохом, осело на траву.
«Мягкая», – отметил следопыт.
Глаза открылись, но вместо ярко горящего костра, он увидел перед собой зияющую огненными всполохами углей неестественно круглую дыру в бездну. За её искорёженными кровавыми каплями краями, с трудом, угадывались окутанные густым туманом горы, и, где-то внизу, гремела по камням полноводная чёрная вода Армхи. Затем взгляд упал на сидящего рядом человека. Человека ли? Существо согнуло себя под неестественно прямым углом в странной позе «на корточках», опираясь только на пальцы ног и смешно задрав пятки.
Старый охотник знал про такое… про таких.
Как молод он был, когда впервые услышал у костра сказания стариков. О появлении Луны в высокой воде, о братьях-волках и сошествии богов. И богини…
«Придёт воплощённая Тушоли (1), ты узнаешь. Берегите. Её сопровождают волк и кот, богатырь и непорочная дева. Запомни!».
Сидящий легко встал, не оглядываясь, сделал широкий шаг, оскорбительно переступив костёр и, тут же исчезнув в тенях, растворился…
Тихо подошёл с хворостом внук. Удивлённо озираясь, отрок тихо спросил:
– Укхаз саг баргвайр сон. (2) – Умар, наконец, смограсслабить застывшие мускулы.
– Вахар из. (3)
– Мал вар из? (4)
– Боткий Ширтка… (5)
***
Таня никогда не видела гор. Из прочитанного, она знала, что горы – это огромные каменные неприступные громады. На их конических, похожих на пирамиды,вершинах лежит веками не тающий снег и лёд. На камнях ничего не растёт, потому совершенно непонятно, как там,испокон веков, сменяя поколения, живут люди – абреки! Девушка любила Лермонтова. Она даже почти не сомневалась, что горцы живут среди скал на самом деле,(ну, мало ли чудес на белом свете!), и способны пересекать горные массивы, при помощи верёвки, которую они перебрасывают с верхушки одной горы на верхушку другой, перебегая по этому канату, висящему над пропастью, без всяких затруднений.