Хроники особого отдела
Шрифт:
Илья бросил на берег последний взгляд, и кораблик, в сопровождении дельфинов, смело взял курс на быстро встающее над морем солнце.
Двое суток его угощали «великим утешителем и бальзамом от невзгод» – неочищенным приторно сладким ромом. Сейчас, когда Гавана всё больше отдалялась, практически не пьющий Илья, глядя на мерзко ухмыляющееся светило, осознал, как его травили все эти дни! И поспешил перегнуться через поручни…
Что-то холодное и влажное коснулось, мягко прикрыло от солнца и закутало облаком голову:
– Мр-р-р, – услышал он сквозь звук «тамтамов», затем медленно поднял руку и благодарно погладил
***
Спустя два часа они высадились на Пинос.
А вот тут было… интересно.
Перед людьми, за узкой полоской ослепительно-золотого мельчайшего песка, стояла неприступная крепость из буйной тропической зелени.
..Много позже, в далёком 1985 году, Рауль, немного разгорячённый «Хеннесси Парадайс», неторопливо рассказывал своему врачу и бессменному собутыльнику Владимиру, как, бросив кучу дел, ни на минуту не задумавшись, «зачем он туда прёт», взяв одного телохранителя и трёх странных русских, с большой чёрной собакой, они устремились в лес.
На острове, кроме мелких кабанчиков, постоянно никогда никто не жил, и потому найденный тоннель, пробитый в зарослях, мог принадлежать лишь одичавшим свиньям. Он петлял среди подлеска, перевитого причудливыми лианами. Суковатый и кривоватый древесный полумрак рисовал впереди зловещие картины серо-ржавого цвета, (сильно смахивающего на кровавые пятна). За людьми проход смыкался и быстро исчезал, в непонятно откуда взявшихся клочьях призрачного тумана, вылезающего, словно из-под земли.
Незаметно для себя, люди стали держаться теснее. Остров… подавлял.
Звериная тропа, покрытая густым слоем широких листьев, вонючих и гнилых, прятала ядовитую жизнь, которая, возмущённая наглостью пришельцев, то и дело, выползала и пыталась отомстить за вторжение. Полумёртвый зелёный мир молчал. После вечно шумной Гаваны и никогда не смолкающего моря, такая тишина тревожила и пугала. Путники дважды одновременно вздрагивали – от резкого приглушённого крика какой-то птицы и от оглушительного треска падающего на тропу гнилого дерева, потревоженного отрядом. Вид тоже не обнадеживал. Цвета окружающего мира, преимущественно болотные и бурые, не сулили впереди ничего хорошего. Заросли, как будто, шептали проходившим мимо: «Глупцы! Вернитесь туда, откуда пришли! Вам здесь не место!».
Верный товарищ по партии, телохранитель Хосе, патриот и бесстрашный борец за свободу, неоднократно снимал шляпу, вознося молитву Святой Пречистой Деве.
Через час, когда стало казаться, что бесконечный лес проглотил их и уже начал переваривать, отряд вдруг увидел небольшую поляну, а на ней, отмеченный лучом солнца, сумевшим пробить себе проход среди листвы – чёрный вход в пещеру. Причём, к некоторому удивлению пришедших, совершенно не заросший.
Вооружившись импровизированными факелами и двумя, достаточно мощными, фонарями, люди вошли и, уже при входе в широкий холл-грот, беззвучно распахнули рты.
Вид потрясал!
Все стены и потолок были исписаны яркой, не выцветшей белой краской. Она казалась удивительно свежей. Вообще, складывалось впечатление, что чья-то заботливая рука регулярно стирает в этом месте пыль. Потолок и стены были сплошь покрыты круглыми мишенями и спиралями – вылитый путь ракеты на радаре…
По узкому коридору люди прошли вдоль семи маленьких «альковов», в каждом из которых была изображена своя графическая
– Что это, Ян Геннадьевич? – не выдержал Илья. Начальник ответил как всегда, ёмко… и непонятно:
– Семь дней сотворения мира…
За последней пещеркой коридор резко сворачивал в сторону. Ян остановился и рукой указал на двухметровый начертанный крест, образованный расходящимися кольцами.
– Святая Дева, Рауль, надо убираться отсюда, – услышал Кастро шепчущего ему Хосе. – Это же парный крест. Такой же стоит на западном побережье – на пятне Дьявола, помнишь?
***
Военный атташе и ещё не утверждённый правительством Кастро Чрезвычайный и полномочный посол Советского Союза Александр Алексеев, с самого утра, не мог избавиться от ощущения неправильности. Странный полковник, не то, чтобы раздражал, он, скорее не соответствовал своему статусу и миссии. Его молчаливый спутник был просто балластом, а собака, непонятно зачем взятая из России в тропики, откровенным страдальцем.
Вопросами оружия группа не занималась, исследованиями тоже. Что они вообще здесь делали – непонятно! А непонятное раздражает. Вдобавок, Алексееву дважды померещился ещё и огромный пушистый кот, с типично наглым для кисообразных выражением, нарисованным на усатой морде. Это, вообще, не лезло ни в какие ворота, но посоветоваться было не с кем. Так и не осознав, мерещится кот ему или нет, посол отложил данный вопрос в дальний угол головы, как не самый существенный. Были и более срочные.
Экскурсионная морская прогулка, в самый разгар массовых поставок в порт оружия, (не обсуждаемого ни в помещениях, ни среди песчаных дюн), была, мягко говоря, нецелесообразной. Да и вообще, двухсуточная пьянка с железными кубинцами была похожа, скорее на диверсионную работу, чем на попытку подружиться. Пройдя по влажному лесу, и, превратившись в протухший овощ, Алексеев твёрдо решил поставить в известность о происходящем безобразии Москву и игнорировать дальнейшие «выходки» командированных.
Попав в пещеру, он автоматически отметил чистоту и полное отсутствие насекомых. В пещере не пахло помётом летучих мышей, не было затхлости и плесени. Он это отметил, но, будучи первоклассным аналитиком, странно не задался вопросом, почему…
***
Они остановились у рисунка мишени, состоящей из примерно полусотни красных и чёрных чередующихся колец. Сверху было начертано ещё девять групп похожих сферических образований и, совсем на потолке, огромная двойная стрела, исходящая из центра композиции и достигающая первого наружного кольца.
– Посмотрите, – обратился проводник ко всем присутствующим. – Это обитаемые девять миров, а внизу орбиты планет Солнечной системы с Солнцем.
– Девять Кругов Ада, – прошептал Хосе…
– Можно сказать и так, – хихикнуло в голове кубинца, заставив поседеть и онеметь…
Оцепенев от ужаса, он ждал, скажет ли этот неведомый голос что-то ещё, но тот умолк так же загадочно, как и появился…
Посмотрите, – продолжил экскурсовод. – Вот этот рисунок, из концентрических колец со змеиным хвостом, напоминает комету, а вот эти маленькие капли дождя – падающие осколки, свидетельствующие о взрыве и разрушении… эта пещера – наша древняя память о произошедшей Великой Катастрофе. Я привёл вас сюда, чтобы вы поняли – мы призваны предотвратить следующую.