Хроники особого отдела
Шрифт:
– Дети, хватит орать! Под ёлкой подарки!
Подчинённые попробовали, было, поднять бунт:
– Ян Геннадьевич, так нельзя, мы же договорились, что они утром получат!
Но сегодня начальник был неукротим, и попытка сопротивления была безжалостно подавлена:
– Ничего не знаю! Новый год наступил! Хоть орать на полчаса перестанут! Так, все, внимание! Речь у меня! Слушайте и внимайте, отроки! Сегодня понедельник. Начался 1968-й год, високосный, между прочим, 968-й год второго тысячелетия. 68-й год двадцатого века и восьмой год седьмого десятилетия. Ничего хорошего ждать от него не приходится. Готовимся к самым неожиданным событиям и верим в наше с
– Ян Геннадьевич, так не март же! – Маша до сих пор иногда принимала шуточки начальника за чистую монету.
– Вот только не надо на меня так смотреть, семейка! Вы даже Кесслеров переплюнули!
– В каком смысле?
– В смысле нахальства и бестолковости! Так, всё! Терпение лопнуло! Мальчишки, одеваемся и на улицу, в войну играть. Чур, я вас обстреливаю! – уже на пороге дорогой начальник обернулся и удостоил народ ещёпарочкой ценных указаний. – Борис Евгеньевич, в гусе моя лапа – правая! Я её ещё сырой присмотрел! Маш, пошли с нами! Их двое, а я не железный!
***
Осень 1967 года выдалась тёплой и сухой. Москвичи, застигнутые врасплох этим обстоятельством, и, жившие в ожидании, если не ранних, то, хотя бы, поздних заморозков, дружно сплотились и заговорили о будущих ужасах страшно холодной зимы.
Ко всему прочему, небывалые урожаи грибов, сами по себе, предвещали суровую пору. Верная примета! Доверчивые жители «Очаково», получившие в канун холодов в подарок станцию метро «Юго-Западная» и нехорошие разговоры о «розе ветров» в этом отдалённом районе Москвы, со страхом поглядывали на безоблачно синее ноябрьское небо. Как же искренне они благодарили Партию, сделавшую им в преддверии ледяного кошмара, такой подарок!
Но и в декабре зима хитро продолжала выжидать, издеваясь над горожанами всего лишь лёгким минусом! И это, несмотря на ярко-красные грозди уродившейся рябины и регулярные предсказания Мюнхаузенов, читающих по радио ежедневную сводку погоды. Прогнозы, озвученные голосом Игоря Кириллова, обещали москвичам хлад, ледяной ветер и прочие малоприятные, но привычные зимой вещи. А когда доктор Белянчикова, в своей передаче «Здоровье», (которая с 60-го года радовала любителей телевизионных программ своими рапортами о состоянии граждан), сказала всем, «от Москвы, до самых до окраин», что на далёкой американской Аляске произошёл массовыйпадеж скота от холода и голода… все поняли, что и Чукотка недалеко…
На подоконниках зазеленели срочно закупленные «на капли в нос» алоэ, а с прилавков пропали мёд и чеснок!
Но и новогодняя ночь не обнадежила горожан злыми морозами. С неба кусочками белой ваты сыпались снежинки, накрывая своим мягким и пушистым покрывалом все очищенные с вечера старательным Ильёй дорожки.
Василий Иванович, не любивший шумные празднования Нового года, соблюдавший Рождественский пост, сразу после двенадцати, сообщил оставшимся за столом, что его мутит от одного только запаха гуся, и что он ждёт не дождётся встречи с любимой подушкой. Поднялся и ушёл на долгожданное свидание. Таня встала помогать Борису Евгеньевичу, Илья побежал одевать близнецов. За столом, в ожидании горячего, остались трое.
– Такое впечатление, что никто не жаждет отметить праздник! – немного недовольно сказала Ксения, впервые за день, наконец, присевшая поесть и налегавшая, в основном, на салат.
– Ты не права, дорогая, – вежливо отметила Елена Дмитриевна. – От Васи всегда неприятности. Он умеет
– Просто у него свой взгляд на некоторые вещи, –решительно пододвинув к себе холодец, вставил Борис.
– И положительным является тот факт, что никому не обязательно соглашаться с ним, – это Ян ускользнул от защищающих крепость близнецов, передав бразды управления «диким бизоньим стадом» их отцу и многострадальной Маше.
– Ну, а зачем ему наше согласие? Он все всегда знает лучше нас, – улыбнулась Елена Дмитриевна.
– Наше право на собственное мнение мы завоевали, –гордо заметила Ксения, потянувшись за сигаретами.
– Но отец Василий тоже завоевал, значит, мы обязаны разделять с ним его мысли, – раздумчиво построил фразу Борис.
– Не пытайся сбить нас с толку, – строго одёрнула его жена.
Ян хихикнул, а Ксения повернулась к нему и, с нескрываемым ехидством в голосе, поинтересовалась:
– Что же задумал наш командир?
– Ну-у, – начал Ян. – Поскольку ожидаются вековые нестерпимые морозы, нам грозит временный переезд…
В этот момент распахнулась дверь, раздались крики и лай собаки.
– Стая вернулась, – констатировал начальник Особого отдела. – Танюха, бросай мыть посуду, иди спать, укладывай грачей, я сдох, дайте мне тишины!
***
В разные годы журналисты, учёные-математики, публицисты и прочий народ, «проведя массу исследований», не сговариваясь, назвали 1968 год самым таинственным, непостижимым, загадочным и мистическим в двадцатом столетии. Несмотря на создание логических математических решёток, заумных графиков и расчётов, никто так и не смог объяснить, почему в совершенно разных точках планеты люди, практически одновременно,впали в состояние истерии, в некий революционный раж? Недовольство установившимся разумным и, в общем-то,законным порядком, внезапно распространилось со скоростью верхового пожара среди сотен тысяч людей из абсолютно разных социальных слоев. Всё это вылилось на улицы городов, в виде забастовок, стачек, демонстраций и студенческих массовых протестов. Во многих странах третьего мира разразились необъяснимые бунты, быстро переросшие в партизанщину, позже названную национально-освободительными революциями. От Китая до США, от Западной Европы до Советского Союза, власти,внезапно для себя, столкнулись с необъяснимо наступающей волной, грозящей утопить само существование государственного строя.
Несмотря на подступающее что-то, в Советском Союзе весело встретили Новый год!
В самый первый его день по первой программе телевидения вышел первый выпуск программы «Время», затем полноценно познакомленные с событиями в стране и мире москвичи, которые второго января пошли на работу, увидели афиши, приглашающие посмотреть новую комедию режиссера Гайдая «Кавказская пленница».
Отсмеявшаяся к концу месяца над проделками Труса, Балбеса и Бывалого, страна, с удивлением, узнала, что глупые американцы смогли каким-то неведомым образом потерять атомную бомбу(!) в Гренландии… пришлось смеяться дополнительно!
***
Ничего не меняется, – подумал Рашид Ибрагимович, сидя спиной к окну, справа от настольной лампы с ярким зелёным абажуром, тяжело вздохнул и мысленно продолжил: «Кроме хозяина кабинета».
Место руководителя, с 18 мая 1967 года, занимал Юрий Владимирович Антропов.
Ян, описывая его внешность своей разношерстной команде, заметил: «Вообще не похож мужик на свои официальные портреты, но правильные вопросы задаёт, толковый. А голова у него смешная: большая, как клубника, и лицо необычное: сплющенное с боков, умное…».