Хроники особого отдела
Шрифт:
«Червоточина», – констатировал Оладий.
Тёмное отверстие, шириной не более метра, напоминало канализационную трубу. Привыкшие ничему не удивляться люди подошли поближе. «С рюкзаком за плечами там и застрять недолго», – почему-то подумала Маша и, быстро закрыв его своей спиной, рассказала сон.
– Чушь какая-то, – прокомментировала Елена Дмитриевна.
– Мне тоже неспокойно, – согласился отец Василий.
***
Из книги Александра Хинштейна «Ельцин, Кремль: история болезни» известно, что у Бориса Николаевича был родной брат Михаил. Правда, первому российскому
Но вот что известно наверняка, так это участие Михаила Николаевича в зимнем рейде на подводной лодке в Гренландию. Его имя можно найти в списке награждённых медалью «За боевые заслуги», вместе с девятнадцатью другими фамилиями из отряда морской пехоты.
_____________________________________________________________________________________
1. Привет тебе старик (якутский).
2. Долго бил в бубен. Порвался бубен. Зато духи милостивы к нам. Много еды привезли нам (якутский).
3. Знал. Духи сказали. Ждал (якутский).
Глава 68
…Гьяллархорн, или «рог для кричания», упоминается и в Младшей и в Старшей Эдде. Являясь собственностью стража богов Хеймдалля, он возвещает о начале Великой войны. Но если в рог протрубит не хозяин, то трубач проиграет битву. Рог Рагнарека не прощает обид…
***
До гор дошли без приключений, но очень сильно устали. Равнина, по которой передвигался отряд, за зиму покрылась выбоинами и трещинами. Морозы и метели, лишь изредка слегка смягчаемые оттепелями, разрушают даже камень…
Капитану морпехов пришлось признать своё поражение перед весёлым не то штатским, не то военным типом – тот, ловко управляя санями, ухитрился объехать все неприятности, аккуратно поворачивая, и, притормаживая в опасных местах. Огромная чёрная, (и неизвестно откуда взявшаяся!), собака, с фантастической скоростью и лёгкостью, тащила на себе импровизированные сани, с грузом и двумя сидящими на них мужчинами. Вдобавок эти нарты оставляли ровный и чёткий след, по которому было удобно бежать на лыжах, лишь немного правя палками в руках.
Для ночлега, под руководством вездесущего товарища и его пса, соорудили подобие юрты. Оказалось, что можно сделать лёгкий и прочный остов из лыжных бамбуковых палок и, накрыв палатками, поставить в середине маленький очаг-спиртовку, отлично выспаться в разложенных вдоль стен спальных мешках.
Удивительно сытную похлебку сварил мощный ширококостный бородатый мужик, всеми повадками смахивающий не то на медведя, не то на Илью Муромца. Богатырь уважительно обращался к чернявому и, совершенно без страха,
Где-то над морем тучи, с их грязно-серыми клоками, висели тяжёлым покрывалом, зато над горами, которые росли бесконечной грядой, повисло красное зарево готовящегося вынырнуть из забытья бесконечной зимы солнца.
Утром вся пройденная отрядом равнина покрылась таинственными светлыми и тёмными полосами, словно кто-то расчертил за ночь снег и приготовился к игре в шахматы.
– Скорее в шашки, – хмыкнул Ян, прослушав утренние Борисовы мысли вслух.
Ему не нравился маг. За несколько дней тот словно истончился и осунулся до такой степени, что, казалось, тело сейчас переломится на две половины, да так и останется лежать среди вечного молчания снегов.
– Что тебя беспокоит? – серьёзно поинтересовался он.
– Впереди, в горах, вообще нет света, – отпив в три глотка полкружки чрезмерно сладкого чая, проговорил Борис. – Там кромешная тьма. Рай для Ксюхиной паучихи. Только… меня эта тьма ест. Совсем нет сил.
– Ну, извиняй! – почему-то по-детски обиженно надулся Ян. – Когда я здесь в последний раз был, тут просто белое безмолвие лежало. Чуть не скис, бродя-то.
– Странно, – пожал плечами Кесслер. – По мне, так тут уже сотню лет как черно.
– Угу, – согласился его оппонент и, буркнув под нос: «И не одну», приказал собираться. Сам куда-то исчез, а вскоре люди увидели необыкновенное северное сияние, нехарактерных для этого природного явления лилово-розовых и сиреневых тонов.
Ян вернулся через час. И принялся действовать весьма нестандартно: подойдя к Борису, обнял его сзади руками за плечи, а потом резко снял с дрожащего немца шерстяной шлем, нагло сообщив:
– Телеграмму послал жене твоей. Ждём. Полегче ща станет, не грусти, Капустин…
***
Спустя два с небольшим часа, отряд вошёл в ущелье, поражающее аномальной синевой. Густые тучи окутывали головы пришельцев, мешая движению, а сами путешественники медленно продвигались вперёд по узкому коридору, с ослепительно белым полом, изобилующим множеством трещин, и густым чёрным облачным потолком. Идти тут было… непросто. Белоснежные стены ущелья теперь были окрашены серо-грязными потёками от спустившихся с неба тяжёлых туч. Когда же более-менее ровный путь превратился в хаос из ледяных глыб, (каждую весну те обрушивались в ущелье и создавали пейзажи из сказок о Снежной королеве), проводник велел остановиться и снять лыжи.
– Весь багаж оставляем здесь. С собой только оружие, крюки, верёвки и ледорубы. Всё тёплое на себя. Лица смазать жиром. И… руки берегите.
Почти сразу снежная дорога упёрлась в забор из острых и прозрачных ледяных скал. Вид их был настолько поразителен, что люди остолбенели от зрелища, неожиданно открывшегося бесконечно-ровного ряда полированного стекла и зеркал. Жути подбавило и ещё одно обстоятельство. Солнце, в виде красной полусферы, на миг появилось на горизонте и окрасило окружающее пространство в багровые тона.