Хроники особого отдела
Шрифт:
Спустившийся по трапу человек, не пожав никому руки, проследовал к стоящему чёрному ЗИС-110, принадлежащему лично Сурену Акоповичу Товмасяну, и коротко сообщил водителю:
– В Айриванк!
Увидев на его лице недоумение, Ян трагично вздохнул, театрально воздел руки к небесам и пояснил:
– Индз петке шат шут гнал Гехард. (3). – Затем зевнул и пробормотал. – Ухаки анхражешт э шут линел Гехардум. (4)
Глаза столичного гостя закрылись, и через минуту все услышали мелодичное посапывание.
———————————————————————————
1.(армянск) Ненавижу!
2.(армянск.) Батюшка, отдайте им всё, чего они хотят. Выхода нет, иначе, они разрушат всё.)
3.(армянск.) Нам нужно в Гегард.
4.(армянск.) Просто необходимо там быть побыстрее.
Глава 37
Глава 3. Дела сложные. Дела семейные
Часть 8
Вытоптанная за века паломниками и утрамбованная арбами дорога летом представляла собой подобие шоссе. Поэтому мощный автомобиль секретаря обкома уверенно полз по ней вверх. Ехать было вполне комфортно.
Около часа в салоне стояла тишина, если не считать отчетливого звука мощного двигателя. Посрамлённые сотрудники всю дорогу из Москвы, начиная с раннего утра, пристыжено молчали. Да и в лимузин с собой Ян позвал только Елену Дмитриевну, показав остальным на машину сопровождения.
Приунывшая дама-аналитик Отдела, правда, подозревала, что с ними увязался и Оладий, но последний, как все, сидел тихо и никак себя не проявлял.
Внезапно начальник открыл глаза и постучал по сидению водителя:
Останови нас в Гарни, громко попросил он, а после секундной паузы продолжил. Шикарное место. Разомнёмся. Посмотрим храм Митры. Впечатляющий был мужик. Умный. Только жриц признавал. А какая тут была баня... мечта, а не баня!
Через пять минут машина остановилась. Ян, первым открыв дверь, галантно подал руку Елене Дмитриевне.
– Посмотрите – каньон, река в ущелье, горы и вон там красавец Храм. Тацит этим местом долго восхищался. В летописи даже отметил.
Женщина ахнула, увидев это. Зрелище и впрямь было впечатляющее.
Остатки колонн в ионическом стиле. Разбросанные вокруг многочисленные фрагменты построек, блоки. И резной, от покрывающей его зелени, треугольный мыс, спускающийся в ущелье шестигранными призмами, вырезанными в глубоком ущелье самой природой. И река, с гордым именем Азат, огибающая мыс с двух сторон, и синее-синее небо.
– Музыка природы, – прошептала она.
– Симфония камней, – поправил ее Ян.
Попрыгав по старым плитам, он подошёл к группе,стоящей задумчивой кучкой, и сообщил:
– Во-о-он, там бани были. Армяне во все века – армяне! Умный народ. Здесь цари летнюю резиденцию соорудили. Василий Иванович, представь: «Сказал царь царице: «Еду к войскам, дорогая», а сам – сюда. Попариться с веничком и со жрицами о вечном покалякать...».
Непершин явно представил. Недобро посмотрел в сторону предполагаемого места бань и припечатал:
– Нехристи...
– Да лан! – веселился Ян. – Ничто человеческое и монахам не чуждо! Вообще, если среди этих камней порыться, можно надпись найти: «Потрудитесь, ничего не получив»,
Уже в машине Елена Дмитриевна решилась восхищённо спросить:
– Откуда у вас вся эта информация?
– Так я это место нашёл и Трдату показал, – хихикнул руководитель отдела.
Женщина сглотнула и шёпотом уточнила, надеясь ослышаться… или ошибиться:
– Трдат – это кто?
– А-а-а, царёк Урартский, – последовал ответ.
Штатный аналитик закрыла глаза и подумала, что Ян, конечно, шутит… но она почему-то верит во всё сказанное...
***
Разрушенный в 1679 году землетрясением храм в Гарни, невероятный банный комплекс и крепостные стены царской резиденции восстановили после десяти лет работ в 1976 году. Это единственный сохранившийся на всей территории бывшего Советского Союза языческий зороастрийский храм огнепоклонников. 28 апреля 2011 года он удостоен премии ЮНЕСКО.
***
«Монастырь в скале» – место окончания пути. За ним, на многие километры – только горы, отрезающие прибывшего путника от мира.
Или поворачивай и иди назад, или оставайся здесь, в месте, самом близком к Богу, ибо к Нему ближе нет на земле монастыря, потому что за Айриванком нет дорог. По-армянски монастырь во все века называли пещерным.
Своего настоятеля Гегард не имел. На праздники, для проведения важной службы или с целью похорон сюда звали духовное лицо из Эчмиадзина.
Большая пещера – это его главный храмовый зал, в котором, под сенью суровых гор, прохладно даже в жаркое лето, да прилепившиеся, словно ласточкины гнёзда, монашеские кельи. Они не имеют дверей и не дают живущим монахам отгородиться от мира, холода и ветра.
Вот и весь монастырь. Роскошных фресок и золочёных куполов тут нет, мраморных плит и драгоценных окладов на иконах тоже.
Но эти пещеры помнят апостола Фаддея, принёсшего на край мира Сурб Гегард, (Святое Копьё). И уже тысячу лет Патриарх всех армян варит раз в году Святое Миро, освящая сам обряд мироварения сим благословенным предметом.
***
Не скрывающие своих чёрных целей захватчики знали, что в этом старом месте хранения великой святыни их уже ждут.
Не потому ли, с раннего утра из главного храма в мир лился свет от множества свечей, чьи робкие маленькие язычки сливались в единое облако света? Оно трепетало на каменных ступенях древней пещеры, пытаясь подарить погрязшему в грехах миру его первозданную чистоту…
Прибывшие были не в состоянии – ни чувствами, ни разумом – воспринять бездну времени, остановившего своё движение в этом месте… облитые робким колеблющимся светом, они замерли, и даже Илье захотелось сотворить крестное знамение. Он вдруг почувствовал себя громоздким и неловким. Чужие имена этой христианской веры делали его посторонним в этом храме, лишним. Молодой человек зажмурился, как будто ему стало стыдно за возможное будущее деяние, и вспомнил свою старую бабку, терпеливо ожидающую его в серых горах.