Хроники Потусторонья: Проект
Шрифт:
Я уже не мог сдерживать смех, если не сказать — ржание. Засмеялся и Сонни:
— Простите! Я не это имел в виду. Просто, вы знаете, тут же Чистые Пруды, тут много странного народу ходит. Но вы им всем, пожалуй, фору дать можете.
Вот так вот. Мы страньше странных. Ну, лично меня это не удивляет, в принципе.
— Ладно, идём, Сантино. Поговорим по дороге, а потом… Может, ты нас на чай пригласишь? Если бабушка не будет против, конечно.
— Да нет, что вы! Она у меня хорошая! — вот он уже и не удивляется моим неожиданным познаниям в области его биографии.
И пошли мы в сторону Ащеулова.
— Вдвоём с бабушкой живёшь? — начал я издалека. Сонни кивнул:
— Да. Она мне как мама, воспитывала меня с детства. А родителей своих я никогда не знал, если вы об этом хотели спросить.
Вот и как это понять? Он что — догадался? Или тут нечто большее?
— Слушай, Сонни… — я мерил асфальт широкими шагами, не без удовольствия отмечая, что, хоть выгляжу я как человек, но, похоже, человеческих недугов у меня не осталось: — Не знаю, как сказать… Мы за тобой немного понаблюдали, и… Понимаешь, у нас набирается команда…
— Вы что-то типа экстрасенсов, да? — парня просто-таки распирало от любопытства. Я снова разулыбался и толкнул Вальку в бок:
— Слушай, Валькинштейн! Мы с тобой как, экстрасенсы или нет?
Но мой «партнёр» промолчал: наверное, побоялся снова сказать что-нибудь не то.
— Смотри-ка, молчит! — хохотнул я. Мне нравилось его подкалывать: наверное, это тоже было проявлением не до конца вытравленной человеческой натуры: — Нет, Сонни, мы не экстрасенсы. Хотя пару-тройку фокусов продемонстрировать можем, это да. В общем, ты понимаешь, я с самого начала хотел тебе всё это рассказать и показать, но кое-что пошло не так, как я планировал. А теперь я даже и не знаю, что мне делать.
Он выслушал мою идиотскую тираду с совершенно серьёзным видом, а потом вдруг спросил — притом прозвучал этот вопрос, как риторический:
— Вы не люди, да?
Ну всё, приехали. Тушите свет.
…
Глава 6.
Я стоял перед зеркалом и внимательно себя изучал.
В зеркале отражался… довольно колоритный персонаж. Высокий и худощавый, широкоплечий, но сутуловатый. Лицо — худое, скуластое, мятое, какого-то неопределённого возраста, изборождённое мелкими морщинками. Глаза тёмно-карие, почти чёрные, цепкие. Вороньи глаза. Брови густые, чёрные, мохнатые. Нос резкий, крупный, острый. Щёки впалые, заросшие седоватой щетиной. Узкая полоска губ и скептические складки возле рта. Длинные, чёрные с проседью волосы зачёсаны назад и убраны в «хвост». Кожаная «косуха», видавшая лучшие виды. Вылинявшие джинсы и «казаки».
Это был я — но это был не я. В смысле, не тот я, каким я привык себя видеть последние лет десять. В бытность свою штатным психологом зябликовского ОВД я старался одеваться неброско, но элегантно и со вкусом. Избегал китча, как и любых крайностей (пристрастием к которым грешили тогда и бандиты, и менты), предпочитал спокойный британский стиль. Волосы стриг коротко, брился обычно начисто, хотя порой позволял себе небольшую щетину. Словом, со стороны я выглядел как состоявшийся, уверенный в себе мужчина, немолодой, но оттого привлекающий женщин даже больше, чем в молодости. Золотое кольцо на пальце, впрочем, быстро развеивало всяческие иллюзии. Швейцарские часы — белого золота, но не бросающиеся в глаза, не кричащие о своей заоблачной цене. Отличным
Но тот, кто рассматривал меня из отражения, был совсем другим.
Если бы жизнь моя сложилась иначе… Если бы я, скажем, после смерти Кати не женился на Эле, а пустился бы во все тяжкие, купил «Харлей» (а ещё лучше — британский «Триумф») и отправился колесить по городам и весям, нигде не задерживаясь и ни к кому не привязываясь, то по прошествии десятка-другого лет, вероятно, превратился бы в такого вот «беспечного ездока», который теперь смотрел на меня с той стороны зеркального стекла.
Откуда взялся этот образ? Этого я не знал. Видимо, всплыл из каких-то забытых мной глубин подсознания (или что там у Духов вместо него).
Вот Валя, к слову, выглядел почти так же, как в день нашей первой встречи. Только лицо у него, казалось, побледнело и немного осунулось, а волосы из светло-русых стали почти что белыми.
— Значит, вы Духи? — Сонни поставил на журнальный столик три чашки с чаем. — Добрые или злые?
— Духи не бывают добрыми или злыми, — задумчиво пробормотал я, продолжая размышлять над своим моральным и физическим обликом: — Добрыми или злыми их считают люди. А сами Духи никакие, нет у них подобных дилемм. Что, впрочем, не мешает им воевать друг с другом.
— Понятно, — Сонни кивнул.
— А почему ты вообще решил, что мы не люди? — спросил вроде бы пришедший в себя Валентин.
— Не знаю… Просто мне так показалось. Люди, они себя иначе ведут. И лечить, как вы, не умеют. И вот так вот запросто не могут всё о тебе рассказать.
— Ну это ты зря, — возразил я. — Во-первых, многие люди умеют лечить. Однако в этом непростом деле есть свои тонкости. Та энергия, которой питается, например, болезнь, не может пропасть в никуда без последствий: закон сохранения энергии никто не отменял. Поэтому лекари, исцеляя больных, эту энергию перенаправляют в предметы, животных, других людей… или в себя. И если эти лекари — новички, то им приходится тяжко. Они ведь на себя все болячки переносят, а от такого и помереть недолго. Ну а информация — это сейчас вообще несложно. Кроме того, есть такие госструктуры, как ФСБ, например. У них вообще работа такая — всё знать.
— А шаманы? — вдруг спросил Сонни.
— Что — шаманы?
— Ну, они же с Духами общаются?
— Общаются. Только это, как правило, Младшие Духи. Скажем, Духи стихий, или Духи мест, или Духи, живущие в предметах, или заблудшие души умерших.
— А вы — какие Духи?
— Старшие. Хотя с шаманами поговорить можем, раньше часто разговаривали, — я отхлебнул горячего чая и снова подумал о той человечности, которую я, похоже, стал понемногу утрачивать, улетев с крыши.
— То есть вы вроде как боги, да? — он просто пожирал нас глазами. М-да. Сколько же я вас, таких, повидал. «Контактёров». И все всегда удивлялись, и многие считали нас богами, которыми мы не были.
— Нет. Точнее, это вопрос формулировки, что ли. Вообще, «боги» — это слишком человеческое понятие. Думаю, самые старшие Духи, скажем, Духи Первой Касты, вполне могут сойти за «богов».
— А зачем вам я?
А вот это уже… весьма существенный и очень непростой вопрос. На который тебе, Герман Сергеич, отвечать придётся, хочешь ты того или нет. Но проблема даже не в этом. Ответить-то ты ему ответишь, как-нибудь, да сформулируешь. Проблема в другом: как ты протащишь пацана к Истоку? Как ты обучишь его нашим премудростям? Выдержит ли он подобное обучение?