Хроники провинциальной инквизиции. Медная бабушка
Шрифт:
Роман смотрел и понимал: то, что лежало перед ним, уже не было человеческим телом. Это был мешок беспощадно переломанных костей. Поперек груди, словно перевязывая этот мешок, проступала темно-бордовая полоса.
– Будто передавили чем-то, - заметил шеф. От его возмущения не осталось и следа, даже очки поблескивали любопытно.
Роман бешено глядел на Рико:
– У него жена осталась. Она весь вечер вокруг дома бродит, все надеется его найти. Пьяного, избитого, какого угодно, лишь бы живого! Ей шаги мерещатся...
– Тяжелые, гулкие?
–
– Ну отвечайте же - жена покойного слышала тяжелые гулкие шаги? Она сможет определить, с какой примерно скоростью они перемещались?
– Вы с ума сошли!
– Роман уже орал, - У вас совесть есть?
Рико успокаивающим жестом коснулся плеча Романа:
– Поверьте, молодой человек, самое страшное из проклятий - приходить вот так, слишком поздно! Но если мы не разберемся, будут еще жертвы...
– Прекратите морочить мне голову, - теперь Роман уже не кричал, он ненавидяще шипел, - Вы убиваете людей ради клочка бумажки...
– Как вы смеете!
– крикнули все трое: Янка, Рико и шеф. Только повод для возмущения у них был разный.
– Как вы смеете называть пушкинский автограф клочком бумажки?
– вопил шеф, - Я начинаю подозревать, что вы не столь уж профессиональны, Роман!
Но Роман не обращал внимания на шефа. Он смотрел лишь на высокомерно вздернутый подбородок Рико:
– Вы меня с кем-то путаете, юноша. Давленные сливы, давленная картошка, давленные люди одинаково не в моем вкусе.
Роман перевел взгляд на багровую полосу на теле Павла. И вдруг все, что он видел, слышал и узнал за последние два дня сложилось в единую картину - абсолютно логичную, абсолютно невероятную.
– Его не передавили, - прошептал Роман, - Его обняли! Шаги, растрескавшиеся ступени, и теперь - это! Проспер Мериме!
– Какой еще Проспер Мериме?
– брюзгливо спросил шеф.
– Бог мой, да рассказ Мериме! Ну помните, где парень надел кольцо на палец статуи Венеры, а ночью она пришла и обняла своего жениха!
– и Роман ткнул в пересекающую грудь Павла полосу, - Это не вы!
– он ошеломленно поглядел на Янку и Рико, - Это вовсе не вы всех убивали! Это все статуя, пушкинская статуя! Памятник Екатерине! Медная бабушка!
Губы Рико под полоской усов искривились в усмешке:
– Certes*. Давай простим его, Янка. За храбрость. Люди редко осмеливаются на подобные догадки.
– Меня вы тоже удивляете, Роман! Похоже, научная работа оказалась для вас слишком большим напряжением. При чем тут Проспер Мериме и статуя? Мы, кажется, разыскиваем стихотворение Пушкина. А кстати, вот и оно.
– и прежде чем кто-то успел его остановить, шеф нагнулся, и из внутреннего кармана распахнутого пиджака покойника выхватил старинный пожелтевший конверт.
– Какое замечательное мгновение, - почти сладострастно промурлыкал шеф и его пухлые пальцы скользнули внутрь конверта.
– Не открывайте! Не откры...
– крикнул Роман, но было уже поздно. Дрожащими от нетерпения руками шеф развернул спрятанный в конверте листок. Роман
Гулкий медный звон пронесся по аллее. Тяжелая крышка канализационного люка глухо свистнула, проносясь над их головами.
Из открытого зева люка медленно вздымался бронзовый императорский венец.
Роман сам не понял, почему он не бросился бежать, почему шагнул вперед, становясь между Рико и Янкой. Втроем они напряженно вглядывались в нереальное, нечеловечески жуткое зрелище - бронзовая женская голова, торчащая из канализации.
– Прекратите! Прекратите немедленно! Что это? Что?
– за их спинами истошно завизжал шеф.
– Не кричите, - оборвал его Роман, - Видите, бомжует императрица, - ему было страшно и почему-то весело. Мир обрел необыкновенно яркие и отчетливые очертания.
– Достоинство монарших особ - не повод для шуток, юноша, - отрезал Рико.
Роман лишь хмыкнул, пляска адреналина в крови продолжалась. Асфальт вокруг люка начал вспучиваться, ломаясь под давлением бронзовых плеч статуи.
– Бежать будем?
– деловито спросил Роман.
– Сенс?
– поинтересовалась Янка. Она стряхнула с плеч рюкзак и совершенно хладнокровно принялась извлекать детали из металла и пластика.
– Ну-у, она сперва вон там, на аллее перед собором стояла, а потом на площади, напротив Горного университета. Ареал ограниченный. Может, она за него не выйдет?
– Оригинальная догадка, молодой человек. Но, увы, в корне неверная.
– Краем глаза наблюдая, как взломав асфальт, бронзовая императрица воздвигается все выше и выше, Рико свинчивал между собой поданные Янкой детали, - Против подобных големов известно только два метода. Нарушить целостность самого голема... то есть разбить, разрезать, взорвать, отпилить любую деталь. Либо уничтожить активатор.
– Активатор - это, в смысле, стихотворение?
– Роман оглянулся на шефа.
– Нет!
– нервно дернулся шеф и быстро сунул конверт в карман, - Не дам!
– и на всякий случай прижал карман рукой.
– Так и нужды ж нет, - согласилась Янка, - Полковник навить просил и статую поберечь - у него до оригинала збереглыся теплые чувства.
– Уж как доведется, - с сомнением покачал головой Рико, - Големы - они, конечно, медлительные, да и умом не блещут, но все же бронзовый голем - не глиняный, и даже не мраморный. Там-то все просто: вон, Венеру Милосскую - по пальчикам кувалдой тюк, и отлично: хоть поэмы ей посвящай, хоть рэп исполняй!
– Рико закончил сооружать свою сложную конструкцию и в руках у него оказалась некая помесь газосварочного аппарата с огнеметом времен второй мировой. Янка присоединила гибкую трубку аппарата к спрятанному в рюкзаке Рико баллону. Усатый повел плечами, проверяя, надежно ли сидит снаряжение, удовлетворенно кивнул и добавил, - Ничего, в самом крайнем случае из любой статуи можно сделать миленький бюст. Тем паче, что бюст у нее и впрямь - миленький!