Хроники Реликта. Том 1
Шрифт:
— Это не Пол. — Невидимый собеседник хмыкнул. — А звоню я тебе, юноша, потому что уважаю за один случай, ты его помнишь.
Ратибор подобрался.
— Кто вы?
Смешок, странный дребезжащий звук, словно от колокола с трещиной.
— Считай, что звонил «дельфийский оракул». Подумай над предложением, это дело ты не потянешь. Ауфвидерзеен, мастер. Еще убедишься, что я желаю тебе добра.
Тишина.
— Зачем ты делаешь мне зло, ведь я не делал тебе добра, — пробормотал Ратибор, встрепенулся. — Откуда он звонил?
— Такла-Макан, территория
Озадаченный Ратибор пожал плечами, но времени заниматься таинственным «оракулом» у него не было, да и всерьез принимать предупреждения доброжелателя не имело смысла, хотя в голосе и застряло занозой! «оракул» звонил из «Чернавы». Слишком многое связывало безопасника с Такла-Маканским ксенозаповедником, в том числе и последние события, чтобы проигнорировать факт звонка.
Поразмышляв над феноменом совпадений и ничего особого не придумав, Ратибор переключил внимание на предстоящие дела, зная, что когда придет время, подсознание само вытолкнет в голову мелькнувшую догадку. Он дал задание интелмату отдела подготовить к развертке императив «Шторм» (два часа десять минут) и напомнить всем физическим институтам Земли о переключении работ на решение проблемы Большого Выстрела. Лидером научного поиска он назначил Вакулу.
После этого Ратибор прикрепил над ухом усик «спрута» — многодиапазонной рации компьютерной связи, позволяющей работать со всеми службами из любой точки Солнечной системы, и отметил время: до окончания развертки «Шторма» у него оставалось два часа «свободного» времени. С введением императива всеобщей тревоги время оператора, ответственного за координацию всех защитных сил человечества, принадлежало не ему.
Анастасия ждала его у Жуковского метро Брянска, одетая по моде последнего полугодия в летний «одуванчик»: платье то становилось прозрачным, то полупрозрачным, то начинало светиться и звучать, причем волны и пятна прозрачности зависели от настроения, отчего платье подчеркивало то, что надо подчеркивать, и скрывало то, что надо скрывать. Девушка была поразительно красива и, зная это, вела себя тем не менее без тени кокетства… что всегда привлекает мужчин, подумал Ратибор, добавляя про себя: умных.
— Куда идем? — спросила девушка.
Ратибор огляделся с притворным недоумением.
— А где же ваша тень — Грехов?
Анастасия нахмурилась, глаза ее похолодели.
— Вы только затем и пришли, чтобы сказать банальность?
Берестов посерьезнел, быстро поднял ладони вверх.
— Сдаюсь, перестарался. Что поделаешь, иногда из-за сильного желания понравиться срабатывает почему-то не добродетель, а внутренний порок, и тут же наблюдается обратный эффект. Правда, я со своими пороками борюсь успешно, и мне ничего не надо повторять дважды.
— Не обольщайтесь, сумма пороков постоянна, — смягчилась Анастасия. — Исчезает один, появляется другой.
Ратибор засмеялся, и они пошли по аллее парка, окружавшего метро, на шпиле которого горела видимая издалека фиолетово-красная буква «М».
— Итак,
Ратибор вспомнил звонок «дельфийского оракула».
— Честно говоря, страшновато. Но что делать? Доверили…
— Даже Боянова?
Ратибор внимательно посмотрел на Анастасию.
— Я все больше убеждаюсь, что вы не просто эфаналитик ИВКа. Откуда вы знаете о мнении Забавы?
Профиль идущей рядом девушки был загадочен и тонок.
— Неужели это важно?
— Важно, потому что касается моей персоны. Вы не интрасенс, случаем?
Анастасия повернула голову, глаза ее стали темными и глубокими, и на дне их мерцала грусть.
— Интрасенс, — сказала она просто. — Как сейчас говорят — «инкубаторский». У меня были задатки, и папа помог мне их развить. Хотите, я помогу и вам?
— Сядем. — Ратибор кивнул на скамейку в подкове кустов.
Вечерело, воздух был напоен ароматом луговых трав и цветов — рядом, за стеной деревьев начиналась пойма Десны. По аллеям бродили влюбленные пары, быстро пробегали стайки ребят или проходили группы молодых людей, спешащих в сенсотеки или на танцверанды.
— Вы считаете, что мне можно помочь? — голос почему-то стал хриплым, и Ратибор вынужденно откашлялся.
— Габриэль сказал, что вы интуитив с потенциями интрасенса, и вам можно помочь. Если хотите, я поговорю с ним.
— Я подумаю. — Настроение у Ратибора упало; к помощи Грехова прибегать не хотелось, к тому же оставалась невыясненной связь этого патриарха, знавшего Конструктора «в лицо», с Настей. — Вот что, Анастасия…
— Зовите меня Стасей, хорошо?
Вспомнилось: «друзья и близкие называют меня Стасей или Таей». Интересно, как прикажете вас понимать? Близким я стану не скоро… если вообще это возможно, но тогда значит ли это, что меня приняли в круг ваших друзей?
— Благодарю, Стася. Хочу предложить вам участвовать…
— Согласна, — кивнула девушка. — Если не будет возражать ваш «роденовский мыслитель».
Ратибор был ошеломлен, но постарался не терять лица.
— Я убедился, что вы много знаете о Конструкторе, да и Грехов — ваш друг, и в качестве эксперта…
— Сказала же — согласна, не теряйте времени на уговоры, у вас его нет. — Она кивнула на выглядывавший из-за уха собеседника аолотой усик антенны.
— В таком случае Железовский не возражает.
Взгляд Анастасии стал задумчивым.
— Да, Аристарх ваш все-таки молодец. Давно известно, что деятельность коллектива творческих работников должна координироваться людьми такого же класса, но специалистами в области управления и организации, и Аристарх в качестве комиссара космосектора вписался в отдел безопасности идеально, несмотря на плохое знание научных дисциплин и полное отсутствие технических знаний. А ведь отдел безопасности — на самом деле «банк интеллектов», как его прозвали в народе.
— Уж слишком он спокоен, — произнес Ратибор, — непоколебим. Иногда это раздражает… не меня, некоторых.