Хроники Реликта. Том 2
Шрифт:
«Что такое – уровень базисной тревоги? Баркович намекнул, что Ярополк закодирован глубже».
«Базисная тревога человека – тревога смерти».
Оставшиеся в бункере смотрели друг на друга и молчали.
Нагуаль между орбитами Нептуна и Урана в Солнечной системе достиг длины в полмиллиона километров и несколько замедлил свой рост, что официальные власти посчитали за благо и поспешили сообщить о «победе земной науки и техники» в ограничении экспансии Большого Ничто. Однако длилось это равновесие недолго. Уже через двое суток нагуаль выбросил во все стороны усы длиной в десятки и сотни тысяч километров, посбивал множество автоматических зондов, уничтожил исследовательский галион и посреди два пограничных спейсера. Уныние
Уже были найдены в Галактике подобные образования, погасившие центральные светила звездных систем и разрешавшие планеты, а нагуаль возле Копа де Плата грозил потушить местное звездное скопление в несколько десятков звезд. И все же самым грандиозным оказался нагуаль, поглотивший целый войд – то есть провал в пространстве, свободный от галактических скоплений и одиночных звезд, размером в две тысячи мегапарсеков! Располагалось это Сверхбольшое Ничто за скоплением галактик в Геркулесе, достаточно далеко от Солнечной системы и вообще от родной Галактики, но скорость его роста уже превышала скорость света, и оптимизма громадность расстояния до него специалистам не вселяла. Правда, воображение обывателей больше всего потрясали не масштабы явления в Геркулесе, а то, что невидимые «кораллы» объявились на Земле. После чего началось настоящее паломничество в лесную зону под Владимиром и в пустыню Сахару, где нагуаль сплел причудливый паутинный «кактус» (люди научились видеть его, облучая потоком нейтрино и создавая голографический эффект).
Эти «зародыши» Большого Ничто оказались не единственными в Системе, нашлись невидимые «кораллы» и возле Солнца, и на других планетах: на Марсе, на спутниках Юпитера, на Луне. Но земные были «родней», интересней и вызывали у людей лишь любопытство да желание пощупать чудо собственными руками. Ни озабоченности, ни тем более паники беспечные жители земного «рая» не проявили.
Лес у озера, где Ставр отдыхал совсем недавно, он покидал с чувством тревоги и неприятия поведения людей, не понимающих, как ему казалось, элементарных вещей и живущих в свое удовольствие в собственных уютных мирках. Весь мир катился в пропасть, а люди продолжали веселиться, развлекаться, петь и смеяться, спокойно есть и спокойно спать, заниматься сексом, играть и радоваться жизни. И плевать им было на любые угрозы из космоса, если те не отражались на ком-то непосредственно и конкретно. Равнодушны они были и к тем, кто должен был обезопасить их существование. В принципе они равнодушно относились и к самим себе, хотя до пресыщения жизнью человеческая цивилизация еще не дожила.
Будущие десантники на базу эмиссара собирались по одному на своей базе, расположенной в Североморске. Когда Ставр появился там, его уже ждали отец, дед и Железовский, уточняющие последние детали операции с Умником «контр-3».
Компьютерный зал базы ничем не отличался от подобных ему сложных объектов, и входящий в рабочую зону контроля мог с ходу присоединиться к обсуждению решаемой задачи. Ставр так и сделал. Ему удалось «договориться» со своей памятью и вывести полученные сведения на уровень сознания, после чего землянам стали известны не только координаты базы ФАГа в Солнечной системе – эмиссар «задвинул» ее глубже в недра Солнца, – но и канал метро, связывающий базу с десятком отлично замаскированных пунктов на Земле и у других звезд, в том числе на Тартаре, возле Чужой и на Орилоухе. Контрразведчики проследили практически все «струны» этого метро, кроме двух: последние вели явно к хозяевам более высокого уровня, которые могли почувствовать, что к ним стучатся гости непрошеные. Экспедиции в стан этих хозяев решили отложить на более позднее время, чтобы успеть подготовиться и не наломать дров.
«Ты был у Габриэля? – спросил Прохор у сына, когда они закончили корректировку плана. – Где
«Я был у него дома, но говорил только с его личным инком Диего, который заверил, что Грехов присоединится к нам в нужный момент». – Ставр поколебался немного, на лице его отразилось смущение.
«Что еще?»
«Ничего особенного. Диего меня благословил». – О том, что Диего Вирт назвал его при этом Воином с большой буквы, Ставр все-таки говорить не стал.
К вечеру по местному времени десант был готов к походу.
По количеству он не намного превышал отряд, штурмовавший базу эмиссара первый раз, но по защищенности превосходил его многократно. Люди были вооружены лучше и могли кое-что противопоставить уничтожителям и компакт-преобразователям кайманоидов, а также пси-брандерам ФАГа, мгновенно высасывающим все виды энергии из человеческого тела. Руководил операцией, как и прежде, Прохор Панкратов. Ставру отводилась особая роль: он должен был перехватить эмиссара, не дать ему уйти. Поэтому в отряде поддержки младшего Панкратова должны были сопровождать Пауль Герцог, Аристарх Железовский, Ратибор Берестов и лично Джордан Мальгрив.
Провожать десант-обойму пришел Людвиг Баркович, не терявший ни грана своей надменно-спесивой флегматичности ни при каких обстоятельствах. Ставр, который еще недавно готов был убить командора, чувствовал себя при нем скованно, однако Баркович отлично понимал его состояние и передал контрразведчику личный слоган, сочетавший пожелание удачи с иронической усмешкой, дружелюбным подмигиванием и грустным вздохом: все понимаю, но ничем помочь не могу.
Отряд втянулся в зал экипировки, где каждый десантник влез в «пузырь» и на мгновение исчез, проверяя функционирование этого странного скафандра в режиме «инкогнито». После этого наступил миг прощания.
Специально оборудованная кабина метро вместила все шестьдесят четыре человека, снаружи в зале остались лишь витсы охраны, готовые в случае ответной атаки эмиссара катапультировать кабину за пределы атмосферы. Но никто не знал, способна ли финиш-камера на самой базе эмиссара принять одновременно такое большое количество транспортируемого груза, поэтому рассчитывали на худшее – на просачивание по одному. Однако у эмиссара «на стреме» стояли системы не хуже земных разведсистем, и метро сработало лишь четырежды, пропустив двух Панкратовых, Железовского и Герцога.
Точного плана помещений базы у десантников не было, и все же кое-какие детали его они знали. Умник сделал анализ первого штурма базы, синтезировав общее полотно действий первого десанта из четырех десятков отдельных эпизодов, и с пятидесятипроцентной вероятностью определил главные, узловые отсеки и способы их защиты. Поэтому, несмотря на то что они остались вчетвером в незнакомом мире, члены команды Прохора Панкратова решили действовать на свой страх и риск, ничего не меняя в схеме операции.
Все четверо отлично понимали, чем может закончиться их отчаянный абордаж, но сидеть в засаде и ждать помощи было не в их характерах, да и в истории сражений отмечалось немало моментов, когда неожиданная скоростная атака приносила победу малому отряду над неисчислимо большим войском. И они, не раздумывая ни секунды, продолжили движение, ведомые оперативным инком по имени Ветер, встроенным в «пузырь» Прохора.
Охрана базы опомнилась через две минуты после того, как сторож инк-метро заблокировал «струну». К этому времени четверка «пиратов» преодолела два горизонта – четыре с лишним километра по горизонтали и полсотни метров по вертикали – и вышла к третьему, с изменяющейся геометрией и растительным пейзажем. Именно здесь по расчетам находился личный «кабинет» эмиссара, а также его уголок отдыха. И уже по ландшафту, странным растениям, по трем бледным полосам в небе (работала, конечно, аппаратура видеопласта, создающая стереоскопические эффекты, аналогичная земной) – видимо, планета эмиссара имела три пылевых кольца – десантникам стало ясно, что их прогноз-расчет близок к истине. Эмиссара следовало искать в этом отсеке, равном по площади такому земному городу, как Рославль, родина Панкратовых.