Хроники российской Саньясы. Том 4
Шрифт:
А: Это гадюшник. Это на самом деле ужасно. Все самое худшее в людях как раз там и вылезает. Просто не далее чем неделю тому назад я очень сильно разругался с В.М. Мы с ним знакомы с тех пор, когда он только начинал, но он пошел в большие люди, а я пошел своим путем. И у него этот Намкай Норбу стал просто притчей во языцех. Начиная примерно с девяносто первого года. Я, собственно, ничего не имею против Намкая Норбу…
Одно время я думал: может быть, во мне не хватает смирения, потому что когда я прихожу на эти радения, у меня такое ощущение, что я как обосранный оттуда ухожу. Естественно, в русском эзотеризме принято, что если ты как обосранный, то это значит, что ты не проработал свои проблемы. Значит, что ты выебываешься, и тебе правильно указали на твое место. На самом деле, после ознакомления с разными оздоровительными традициями там, в Канаде, с индейцами и китайцами, я понял, что ничего подобного. Что на самом деле фундаментальная вещь во всей этой духовной практике это взаимное уважение, вот и все. Больше ничего. Просто ты приходишь туда, на тебя смотрят, кем бы ты ни был, тебе говорят: «Ну хорошо, заходи». Так же, как ты приходишь к доктору, к учителю английского языка. Там люди начинают с нормальной человеческой базы. То, что Будэрит
В: Это то, что сейчас начинает проявляться в кругу, который возникает из некоторых Хроников…
А: Но это именно команды. Это то, что я называю пиратскими командами, это вещь редкая и это большое счастье, если такая вещь возникает. У меня такая команда пока не сложилась.
В: Потому что либо это пирамида, хотя сам Учитель может быть безупречен…
А: Нет, он не безупречен. Я объясню, почему он небезупречен. Как раз по этому поводу мы с В.М. и схлестнулись.
А: Все сводится к цитате из Энштейна. Если ты не можешь объяснить теорию относительности ребенку, значит, ты ее не понимаешь. Так же и здесь. Если Учитель устраивает такую хуйню, то, может быть, он выходит во всякие состояния, но вот то, что он здесь творит — это плохо. И тут вся его безупречность кончается. Потому что меня это интересует как Смердякова. Ну хорошо, ты там летаешь где-то, а что на уровне контакта происходит? Если ты даешь посвящение толпе, и потом эта толпа начинает молиться на кумира — раз, все свои становятся крутыми и т. п. — два, и как были дураками, так дураками и остаются — три… Действия Намкая Норбу вносят какую-то патологию в отношения. Я встретился с дзогченовцами на семинаре у Грофа. Я и до этого с ними встречался, это было достаточно противно, и вот — десять лет спустя… Я как пожилой Арамис, приехал обратно, — и люди другие. Я их не знаю уже. Они моложе меня. И они на семинаре у Грофа. Просто люди, есть психиатры, есть сумасшедшие. Самая разная публика. И там совершенно обособленно есть дзогченовцы. Противнее народа я не видел. При этом там было очень смешное явление. Подхожу к гостинице в Зеленогорске. И там тусуется весь этот пленэр, они только что приехали, внизу, ходят. У них светский вечер как «у Ирены Куракиной». Я прихожу туда, никто меня не знает. У них на лицах написано: кто ты такой? Тут глядь — идет В.М… и говорит мне: «Андрюха, привет!» и обнимается. После чего удаляется. Моментально все поворачиваются на 180 градусов и стараются если не брать у меня автограф, то, хотя бы старательно пожать ручку. Такая низость, это ужас просто! Я себя стал чувствовать, как Хлестаков в «Ревизоре», точь-в-точь. В.М. совершает сии вещи с умыслом, потому что когда он не знает, какой багаж принес человек, он на всякий случай ведет себя с ним очень по-дружески, когда он чувствует, что гешефта нету, тогда он отваливает. В этот раз человек приехал из Канады, может быть, он… Я был поприветствован посредством объятия. Сразу у меня началось страшное паблисити, то есть все срочно решили со мной знакомиться. Это вот дзогченовская тусовка, так там оно все и есть. Я долго думал, что Намкай Норбу просто прокололся здесь в России. Но, оказывается, в Калифорнии то же самое, один к одному. Такие же точно вонючие американцы, ходят задрав нос. Ничем не отличаются. Из чего я делаю вывод, что он далеко небезупречен. Потому что недвойственность это недвойственность, но жизнь — она тоже как бы имеет место быть. И когда здесь это в бардаке, когда община находится психологически в состоянии очень нехорошем, то это никакая не проработка проблемы. У нас же принято считать, что, если у тебя какие-нибудь говны полетели, это твоя проблема, на самом деле это неправда. Это проблема Учителя. И Учитель должен за это отвечать. Я настаиваю. Если мне плохо, если этот человек подписался быть моим Учителем, то пусть он мне объяснит. Нечего говорить, что ты там должен отвечать за всю Вселенную. Тут ничего плохого нет во фрейдовском переносе и в том, что ты видишь в Учителе материнско-отцовскую фигуру, — собственно говоря, он этим и является.
В: Он специально это создает?
А: Учитель — это отец-мать. И если при этом он приехал на день из командировки, увидел две тысячи своих детей и съебал, то ничего хорошего не получится, — это слишком многодетно. Было бы гораздо лучше, если бы у него были гораздо меньшие общины, но как бы с большей отдачей. Потому что это не первый раз, Чогьям Трунгпа был вопиющим примером того, как можно довести дхарму до полного бардака, вплоть до… ты знаешь эту историю, что он умер сам от похмелья, и что его заместитель заразил пол-общины СПИДом, — в общем, это было уродливо. Я решил съездить посмотреть, что там произошло в этой общине, она существует до сих пор, она большого размера. Я поехал в Канаду, в Халифакс, где у них это дело. И в общем, эту печать маразма они до сих пор тащат. Они до сих пор мучаются тем, что же произошло, хотя прошло уже больше десять лет после того как лама умер. И именно печать порочного отношения осталась и никуда не делась. Причем новые люди, приходящие в общину, сразу встраиваются в эту матрицу. У них там фашизм с отсутствием фюрера: «Фюрер умер. Да здравствует фюрер!» Я приехал туда, я хотел поехать на практику. Есть такой Шайгато-сенсей, японский мастер дзен, который практикует дзен посредством стрельбы из лука. Я видел его, я случайно попал на буддийский всемирный конгресс в Берлине в девяносто втором году и я очень прикололся к нему. Из всей этой кодлы, которая там выступала единственный человек, который мне очень понравился, это был Шигато-сенсей, который ничего не говорил, просто стрельнул два раза в подушечку. Я хотел поехать к нему на семинар в Халифакс и решил сделать пробную поездку, посмотреть, что там происходит, я понял, что в этом контексте я просто не хочу этим заниматься. Опять же, будь я в русских эзотерических кругах, мне бы сказали: «это в тебе латентный гомосексуализм или симбиотическая зависимость». Ну хорошо, ну пусть. Но это нормальный человеческий подход. Уважение сначала, все остальное
Глава 3. Алексей из ФСБ
Так как я не однажды слышал об отношении (в основном — резко негативном) многих эзотериков к таким организациям, как КГБ, мне было интересно, что происходило «по другую сторону баррикад». Специально познакомиться с сотрудниками я не собирался, но оказалось, что родственник одного моего товарища как раз работает в ФСБ и по службе как раз соприкасается с различными религиозными и эзотерическими организациями. И, хотя Алексей еще довольно молодой сотрудник, он рассказал несколько интересных фактов, которые дают взгляд еще с одной, довольно неожиданной стороны…
Май 2001 г.
Влад: Алексей, расскажи о том, что ты знаешь про отношения духовных искателей шестидесятых — девяностых годов с КГБ. (Включает диктофон).
Алексей: (Смеется) Вообще-то на диктофон обычно записываю я! Хорошо. Только я ведь недавно в Системе и про те времена знаю либо со слов старших сотрудников, либо из документов. На самом деле я — это маленький осколок того, что было, поэтому в том, что я расскажу неизбежны искажения. Вообще между тем, что существует сейчас и тем, что было тогда — большая разница. Тогда была так называемая «пятая линия», которая сейчас, можно сказать, возрождается. «Пятая линия» КГБ.
В: Что такое «пятая линия»?
А: Пятая линия — это та структура, которая занималась идеологическим направлением любых организаций или отдельных граждан, которые пропагандировали, например, восточную культуру, либо христианские ценности, либо имели какой-то эзотерический уклон. Так или иначе, такие организации и граждане подпадали в поле зрения сотрудников «пятой линии». Просто как факт. Сейчас такого нет. Сейчас если человек занимается самосовершенствованием или грозится в ближайшее время научить всех просветляться в массовом порядке и стройными шеренгами входить в нирвану — да ради бога, если он при этом не применяет какие-то сильнодействующие психотропные вещества или если он не задумался о какой-нибудь специфической технике, или он сам по себе не является феноменом. Поэтому первый вопрос, который нужен для того, чтобы определиться, в одну группу человек входит или в другую, это вопрос «что ты можешь».
В: Чем интересуются?
А: Раньше у граждан, попавших в поле зрения Системы было два пути — либо он начинал дружить с Системой, либо он начинал с ней враждовать. По этому принципу люди и подразделялись.
В: Насколько я понимаю, вначале предлагали дружить.
А: Если человек вменяемый, в этом не было ничего плохого. Потому что зачем враждовать с человеком? Голова на плечах, плохого вроде бы ничего не хочет. Библейский принцип. Имидж системы в основном держался за счет такой процедуры, как профилактика. Это когда дружить с человеком смысла особого нет, ну и разрабатывать его тоже — чего толку? Сидит и говорит, что вот-вот просветления достигнет. Не достигнет, в ближайшее время, по крайней мере. Ну что с ним делать? А народ раздражает. Люди нервничают. Существовал такой институт, как профилактика. Как правило, работа строилась исключительно на психологическом эффекте. Реально человека посадить? — Незачем было. Можно, конечно, любого. Но незачем просто. Сотруднику, который этим занимается, от этого ни звания, ни должностей не будет. Поэтому подходили, или вызывали, или привозили. И несколько фактов или маленьких деталей, которые о человеке известны — допустим, случай из раннего детства, или из времени учебы — несколько деталей упомянул в беседе, и — «как же ты дошел до жизни такой?» У тебя такие хорошие мама-папа, ты так хорошо учился, и так далее. И у человека складывается впечатление, что всю его жизнь за ним наблюдают, с самого дня рождения. И только по какой-то чудовищной случайности, или потому что человек настолько добр и великодушен, он не сразу его в тюрьму отправит, а поговорить пришел или его пригласил. В принципе, замысел хороший сам по себе. Или, допустим, несколько эпизодов из жизни друга, брата рассказываешь человеку — у него возникает четкое убеждение, что за всеми наблюдают, прямо со дня рождения. И естественно, после того, как человек уходил или его отпускали, по большому секрету для него — «все под колпаком у Мюллера». На самом деле это делалось редко, делалось от безысходности, как правило. Особой перспективы — громко кого-то посадить и отчитаться — не было, муторно это было. Долго надо быть трудиться. А пригласить, поговорить душевно… Замысел-то был хороший, чтобы человек в конце концов осознал, насколько неправильно он жил всю свою жизнь — цель такой профилактики, для того, чтоб человек понял, что в рамках социалистического общества нет места такой идеологии, и стал строить коммунизм, и окружающих вот с этим — «не надо ля-ля». А когда пошла демократия, на самом деле, как было, насколько я могу судить по документам, так и осталось. Вот разве что с новыми демократическими веяниями отменили институт профилактики. То есть если есть на человека что-то, то его сажают сразу.
В: Что-то это что?
А: То есть если есть какой-то материал, который можно подтянуть под статью уголовного кодекса, которая либо подпадает под компетенцию КГБ, либо под компетенцию любых других органов. Раньше было проще. Фактом своих убеждений можно было состав преступления сделать. Сейчас выдумывать приходится. Начинаешь разрабатывать за шпионаж, а сажаешь за незаконное производство абортов.
В: Если сейчас сажают, то сажают действительно за что-то?
А: В общем, да. Просто за то, что человек пропагандирует христианскую или буддийскую или какую-то еще мысль, сейчас сажать не будут. Не факт, что его посадят именно за то, за что узнали, что есть, но посадят по крайней мере за дело. Можно по-другому. Страшилками пугать стало уже не модно. Да и эффект такой, как кошки-мышки. Собачка есть, она, в общем, мирная, сама по себе. Она с кошками раньше жила, с дворовыми. Разве что кошка не начинает от нее убегать. Ну, тут само собой. А чего она побежала? Она же первая побежала? Раньше то же было. Народ норовил все спрятаться. А чего они прячутся-то? Наверное, что-то скрывают. Хорошему человеку прятаться не надо, правильно?