Хроники Рыжей (Трилогия)
Шрифт:
– Да я как бы это и не собирался! – простодушно отозвался орк. – Потому как Ланс утверждает, что он еще слишком молод для столь ответственного поступка…
Шокированный Марвин выпучил глаза и, забыв про заклинания, шлепнулся на землю…
– Офигеть! – цинично присвистнул Генрих, нахально улыбаясь от уха до уха. – Ланс, значит, молод еще… Ага! И ничто другое вас не волнует?
– Не–а, – просиял орк. – Все прочее, кроме взаимной любви, – это несущественные мелочи и глупая суета!
Попасть на огороженную частоколом территорию стойбища оказалось довольно просто.
Друзей по–прежнему прикрывала сила волшебного заклинания некроманта, а совместными магически–физическими усилиями
– Осторожнее, – гневно прошипел Марвин, торопливо рисуя в воздухе добавочные руны. – Еще один подобный случай – и морок спадет. В Диких землях присутствует мощнейшая негативная энергетика, поглощающая значительную часть моей магии. Поэтому на мага надейся, но и сам не тупи! Ясно?
Огвур и Генрих послушно закивали.
Худшие опасения орка подтвердились целиком и полностью. Племя киктов оказалось весьма многочисленным, хорошо вооруженным и жутко воинственным. Все обитатели стойбища, включая маленьких детей, пребывали в приподнятом настроении, вызванном предстоящей свадьбой вождя. В водруженных на костры огромных котлах варились всевозможные кушанья, издающие не особо аппетитные ароматы, но зато, по мнению изрядно проголодавшегося тысячника, простые и сытные. Он заинтересованно принюхивался к сшитым из бересты сосудам, наполненным настоянным на клюкве самогоном, и так и норовил утянуть что–нибудь съестное. А несчастный Генрих, отличающийся куда более притязательными вкусами, брезгливо зажимал нос и далеко обходил развешанные на распорках лошадиные шкуры, выдубленные и вымоченные в моче, или же пузатые кожаные бурдюки, источающие кислый запах свежего кумыса. От немытых троллей отвратительно разило потом, над кучами протухших отбросов вились тучи жирных зеленых мух, а закопченную кухонную утварь покрывал толстый слой прогорклого сала. Повсюду носились стайки юрких, неумытых ребятишек, а посему тройке невидимых друзей приходилось постоянно проявлять чудеса ловкости и изворотливости, дабы избежать столкновения с этой вездесущей мелюзгой.
– А что, возможно, Лансу не хватает для счастья именно таких вот примитивизмов? – оценивающе бормотнул Марвин, рассматривая крохотную девчушку, шмыгающую висящими до подбородка соплями. – Детей, домашнего уюта… Интересно, чем они лечат насморк?
– Ты что, совсем сдурел? – Огвур выразительно покрутил пальцем у виска. – Забыл небось, что полуэльф – не женщина…
Некромант только приоткрыл рот, намереваясь ответить, как вдруг на пороге ближайшего жилища появилась толстая троллиха, и Марвину тут же стало не до философского диспута о разнице между полами. Ибо женщина бесцеремонно поймала чумазую девчушку, ловко высморкала ее в подол своего платья, а затем подобрала валяющийся на земле горшочек, подцепила пальцем некоторую толику его содержимого и намазала болящему дитяте под носом. Довольная девчушка немедленно унеслась прочь.
Едва дождавшись ухода лекарки, маг заинтересованно склонился над горшочком.
– Так, что это тут у нас? – с профессиональным любопытством бормотал он, ковыряясь в неопрятной посудине. Его ладонь оказалась густо измазана вязкой беловатой субстанцией: – Жир, мелисса, мать–и–мачеха, немного морской соли и что–то еще… не могу определить из–за своего гайморита… – Он осторожно натер тролльим снадобьем свою переносицу и ямку над верхней губой. – Возможно, это излечит мой нос…
– Марвин, – укоризненно одернул друга барон, – немедленно прекрати эти
– Да там он, там! – Некромант как–то дергано махнул рукой в сторону самого богатого шатра, охраняемого двумя весьма свирепыми на вид здоровяками. – Я чувствую его ауру! Что это со мной творится?.. – Он испуганно вращал выпученными глазами, его лицо налилось кровью и перекосилось. – Апч…
Но барон торопливо зажал своей широкой ладонью нос некроманта:
– Тихо ты!
– Ланс! – сдавленным шепотом взывал Огвур, подобравшись к задней стенке шатра. – Ты здесь?
– Здесь! – пришел немедленный ответ. – Спасите, помогите, они надо мной издеваются! Пытают!
– Как? – набычился орк.
– Мясо жирное есть заставляют! – умирающим голоском стонал полукровка. – Кошмар! А как же моя диета?!
– Ну от этой напасти мы тебя запросто спасем! – утешил милого дружка добрый орк. – Давай его сюда!
Нижний край задней стенки шатра приподнялся, и наружу просунулась тонкая рука полуэльфа, сжимающая огромную миску, доверху наполненную истекающими жиром кусками жаркого. Голодный Огвур громко щелкнул зубами, схватил «пытку» и торопливо зачавкал.
– Огвур, не смей! – предостерегающе вскрикнул Генрих, но орк одарил его возмущенным взглядом, прижимая жаркое к своей груди.
Барон негодующе фыркнул, разозленный прожорливостью друга.
– Они к тебе приставали? – неразборчиво допрашивал тысячник, не забывая жевать и глотать.
– Вождь Баргуш начал делать мне комплименты, а я дал ему пощечину! – виновато проблеял скрытый в шатре Ланс.
– И что он сказал?
– Да он вообще молчал…
– А как же он тогда комплименты делал? – чуть не подавился от изумления орк.
– Вручную… – жалобно канючил полукровка.
Тысячник гневно взревел, отшвыривая опустевшую миску:
– Да я его…
И тут произошло нечто неприятное…
Я сделала шаг вперед и тут же болезненно зажмурилась, отворачивая лицо от колющего натиска сухого, горячего ветра. За нашими спинами схлопнулся портал, оставив после себя звук короткого щелчка и секундную вспышку мерцающего света. Солнце, напоминающее раскаленный серо–желтый шар, стояло высоко в зените, равнодушно взирая на мертвую, потрескавшуюся землю. Трава здесь не росла. Песок с сухим шорохом перекатывался у нас под ногами, обсыпая сапоги мелкой, похожей на пудру пылью. Воздух плавился горячим зыбким маревом, до предела насыщенным радиацией, при каждом вздохе раздирающей гортань и вытравляющей легкие. Этот край умер уже сотни лет назад, дотла выжженный испепеляющим дыханием «мертвой руды», скрытой в его недрах.
– Госпожа. – Голос Кса–Буна напоминал призыв бестелесного духа, начисто лишенный эмоций и интонаций. Урановая руда убивала даже их. – Нельзя оставаться тут долго, это гиблое место!
– Там будет намного хуже! – Я указала в проем ворот, криво сколоченных из выбеленных ветром и солнцем досок. За этими воротами начиналась наклонная штольня [50] , хорошо знакомая канагерийцу и алчно поглотившая жизни сотен его погибших друзей. Но я собиралась попасть в проходы, располагающиеся намного ниже того уровня, на котором рабы Ринецеи добывали «мертвую руду». Туда, где располагались источники энергии, питающие сооружения демиургов, и находился загадочный Перекресток миров.
50
Ш т о л ь н я – наклонная горная выработка, имеющая выход на земную поверхность.