Хроники Средиземья
Шрифт:
— Да-да, там длинный проход под скалой, — сказал Горлум. — Но хоббитцы сначала отдохнут. Если они сейчас взберутся по лестнице, все будет хорошо, это уже самый верх. Почти самый верх, если они сумеют взобраться, да-ссс.
Фродо вздрогнул. Карабкаясь, он вспотел, а теперь ему стало зябко и одежда липла к телу: коридор продувал сквозняк с невидимых высот. Он поднялся и встряхнулся.
— Пошли, что ли! — сказал он. — Здесь не посидишь: дует.
Долгонько тащились переходом, а холодный сквозняк пронимал до костей и постепенно превращался в свистящий ветер. Видно, горы злобствовали, отдувая чужаков от своих каменных тайн и стараясь их сдунуть назад, в черный провал. Наконец стена справа
Провожатый Горлум жался к скале. Карабкаться вверх было пока что не надо, но пробираться в темноте по растрескавшемуся уступу, заваленному обломками, приходилось чуть ли не ощупью. Сколько часов прошло с тех пор, как они вступили в Моргульскую долину, ни Сэм, ни Фродо гадать не пробовали. Бесконечная ночь бесконечно тянулась.
Впереди снова выросла стена, и опять они попали на лестницу, передохнули и принялись карабкаться. Подъем был долгий и изнурительный, но хоть в гору эта лестница не врезалась: она вилась змеей по скалистому откосу. Когда ступеньки шли краем черной пропасти, Фродо увидел внизу огромное ущелье, которым кончалась логовина. В страшной глубине чуть мерцала светляком призрачная тропа от мертвой крепости к Безымянному Перевалу. Фродо поспешно отвел глаза.
А тропка-лестница петляла, всползала по уступам наконец вывела их в боковое ущелье к вершинам Эфель-Дуата, отклонившись от мертвяцкого пути на перевал. По обе стороны смутно виднелись щербатые зубья, заломы и пики, а между ними чернели трещины и впадины: несчетные зимы жестоко изгрызли Бессолнечный хребет. Красный свет в небесах разгорелся: может быть, это кровавое утро заглядывало в горную тень, а может, Саурон яростнее прежнего терзал огнем Горгорот. Подняв глаза, Фродо увидел еще далеко впереди конец пути — вершинный гребень в красноватом небе, рассеченный тесниной между двумя черными выступами, на обоих торчали рогами острые каменные наросты.
Он остановился и присмотрелся. Левый рог был потоньше и повыше и сочился красным светом: быть может, небо в скважине. Но нет, это была черная башня у прохода. Он тронул Сэма за рукав и указал на башню.
— Здрасьте, пожалста, — сказал Сэм и повернулся к Горлуму. — Стало быть, твой тайный проход все-таки стерегут? — рявкнул он. — И ты, поди, не очень удивился?
— Здесь стерегут все ходы-выходы, — огрызнулся Горлум. — А как же! Но где-то же надо хоббитцам пройти. Здесь, может, меньше стерегут. Попробуйте, вдруг они все ушли на войну, попробуйте!
— И попробуем, — буркнул Сэм. — Ладно, дотуда еще далеко, а досюда тоже было не близко, да потом твой переход. Вы бы, сударь, отдохнули. Уж не знаю, день сейчас или ночь, но сколько мы часов на ногах!
— Да, отдохнуть не мешает, — согласился Фродо. — Спрячемся где-нибудь от ветра и соберемся с силами — напоследок.
Ему и вправду казалось, что напоследок. Какие страхи ждут их за горами и как уж там быть — это своим чередом, до этого далеко. Пока что перед ними неодолимая преграда и неусыпная стража. Зашли в тупик, и назад ходу нет, а как-нибудь проскочим — там пойдет как по маслу. Так казалось ему в тот темный час возле Кирит-Унгола, когда он, изнемогая, брел по сумрачному ущелью.
Нашли глубокую расселину между утесами. Фродо и Сэм забрались подальше, Горлум скорячился при входе. Хоббиты устроили себе роскошную трапезу, последнюю, думали они, невмордорскую, а может, и последнюю в жизни. Поели снеди из Гондора, преломили эльфийский дорожный хлебец, выпили воды — вернее сказать, смочили губы, да и то скудно.
— Где бы это нам водой разжиться? — сказал
— Пьют, — сказал Фродо. — Давай лучше про это не говорить. Их питье не для нас.
— Тогда тем более воды надо набрать, — сказал Сэм. — Только где здесь ее возьмешь: ни ручейка я не слышал. Правда, Фарамир все равно сказал, чтоб мы моргульской воды не пили.
— Ну, уж если на то пошло, он сказал: «не пейте из рек и ручьев, протекающих через Имлад-Моргул», — сказал Фродо, — а мы уже выбрались из их долины и если набредем на родник, то пожалуйста.
— Береженого судьба бережет, — сказал Сэм, — ну разве что подыхать буду от жажды. Дурные места, хоть и выбрались. — Он сопнул носом. — А кажись, подванивает, чуете? Чудная какая-то вонь, затхлая, что ли. Ох, не нравится мне это.
— Да мне здесь все не нравится, — сказал Фродо, — ни ветры, ни камни, ни тропки, ни реки. Земля, вода и воздух — все уродское. Но что поделать, сюда и шли.
— Это верно, — сказал Сэм. — Знали бы, куда идем, нипочем бы здесь не оказались. Но это, наверно, всегда так бывает. К примеру, те же подвиги в старых песнях и сказках: я раньше-то говорил — приключения. Я думал, разные там герои ходят ищут их на свою шею: ну как же, а то жить скучно, развлечься-то охота, извините, конечно, за выражение. Но не про то, оказывается, сказки-то, ежели взять из них самые стоящие. С виду оно так, будто сказочные люди взяли, да и попали в сказку, вот как вы сказали: сюда и шли. А они небось вроде нас: могли бы и не пойти или пойти на попятный двор. Которые не пошли — про тех мы не знаем, что с ними дальше было, потому что сказки-то не про них. Сказки про тех, кто пошли — и пришли вовсе не туда, куда им хотелось, а если все хорошо и кончилось, то это как посмотреть. Вот господин Бильбо — вернулся домой, стал жить да поживать, и все ему стало не так. Опять же хорошо, конечно, попасть в сказку с хорошим концом, да сказки-то эти, может, не самые хорошие! А мы, интересно, в какую сказку попали?
— Интересно, — согласился Фродо. — Вот уж не знаю. В настоящей сказке этого и знать нельзя. Возьми любое сказание из тех, какие ты любишь. Ты-то знаешь или хоть догадываешься, что это за сказка — с хорошим или печальным концом, а герою это невдомек. И тебе ни к чему, чтобы он догадался.
— Конечно, сударь, ни к чему. Тот же Берен — он и думать не думал добывать Сильмарилл из железной короны, а пришлось ему топать в Тонгородрим, местечко почище этого. Но про него сказка длинная-длинная, там тебе и радость, и горе под конец, а конец вовсе и не конец — Сильмарилл-то, если разобраться, потом попал к Эарендилу. Ух ты, сударь, да я же ни сном ни духом! Да у нас же… да у вас же отсвет этого Сильмарилла в той хрусталике, что вам подарила Владычица! Вот тебе на — мы, оказывается, в той же сказке! Никуда она не делась, а я-то думал! Неужто такие сказки — или, может, сказания — никогда не кончаются?
— Нет, они не кончаются, — сказал Фродо. — Они меняют героев — те приходят и уходят, совершив свое. И мы тоже раньше или позже уйдем — похоже, что раньше.
— Уйдем, отдохнем и отоспимся, — сказал Сэм и невесело рассмеялся. — А я ведь серьезно, сударь. Не как-нибудь там, а обыкновенно отдохнем, выспимся толком, с утра я в сад пойду работать. Мне ведь на самом-то деле только этого и надо, а геройствовать да богатырствовать — это пусть другие, куда мне. А вообще-то интересно, попадем мы в сказку или песню? Ну да, конечно, мы и сейчас, но я не о том, а знаете: все чтоб словами рассказано, вечерком у камина, или еще лучше — прочитано вслух из большой такой книжищи с красными и черными буквицами, через много-много лет. Отец усядется и скажет: «А ну-ка, почитаем про Фродо и про Кольцо!» А сын ему: «Ой, давай, папа, это же моя любимая история! А Фродо был какой храбрый, правда, папа?» — «Да, малыш, он самый знаменитый на свете хоббит, а это тебе не баран чихнул!»