Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
— Ну что? — спросила Сефрения.
— Похоже, к голосу императора здесь, в Кинезге, не особенно прислушиваются, — ответил Вэнион. — Наш приятель в купальном халате припас целую книгу таможенных правил и намерен применить их все, чтобы задержать нас.
— Ты пробовал подкупить его? — спросил Улаф.
— Я намекнул на возможность подобного решения, — пожал плечами Вэнион. — Он сделал вид, что не понял намека.
— Вот это уже необычно, — заметил Келтэн. — Взятка — это первое, что приходит в голову любому чиновнику в любом уголке
— А оно, по всей видимости, уже в пути, — добавил Улаф. — Почему бы нам не принять меры?
— Это лишь догадки, господа, — укоризненно сказала Сефрения. — Вам всем просто неймется отыскать повод, чтобы применить к этим пограничным стражам свои эленийские штучки.
— Ты хочешь применить к этим людям эленийские штучки, Улаф? — мягко осведомился Келтэн.
— Я предлагал обратиться к эленизму еще до того, как мы сюда приехали.
— Мы замышляем это отнюдь не из кровожадности, матушка, — сказал Вэнион своей возлюбленной.
— В самом деле?
— Пока еще мы можем справиться с ситуацией, но, если вдруг из ближайшего гарнизона прискачет тысяча кинезганцев, нам придется туго.
— Но…
Он поднял руку.
— Мне решать, Сефрения, — вернее, Спархоку, поскольку магистр ордена сейчас он.
— Временный магистр, — поправил Спархок. Вэнион не любил, когда его поправляли.
— Ты хотел сделать это сам? — осведомился он.
— Нет, Вэнион. Ты прекрасно справляешься.
— Может быть, тогда помолчишь? Сефрения, это военное решение, а потому мы должны просить тебя — со всем надлежащим почтением, конечно, — не совать в него свой хорошенький носик.
Она что-то резко бросила по-стирикски.
— Я тебя тоже люблю, — хладнокровно ответил он. — Ладно, господа, расходимся к нашим коням. Мы применим кое-какие эленийские штучки, о которых говорил сэр Улаф, к людям, обшаривающим наши седельные сумки. Потом мы выгоним коней из загона и продолжим свой путь.
Под командой капитана было десятка два пограничных стражей. Основное их вооружение составляли копья, хотя они носили некие примитивные доспехи и кривые мечи-скимитары на поясе.
— Прошу прощения, приятель, — дружелюбно ска-зал Улаф кинезганцу, который рылся в его седельных сумках. — Мне на минутку нужен мой инструмент. — Он протянул руку к топору, висевшему в ременной петле у седла.
— Зачем это? — подозрительно осведомился кинезганец на ломаном тамульском.
— Мне кое-что мешает, — усмехнулся Улаф. — Хочу его убрать. — Он вынул топор их петли, большим пальцем попробовал лезвие — и одним ударом вышиб пограничному стражу мозги.
Бой возле коней был кратким, и его исход оказался вполне предсказуем. Пограничные стражи не относятся к числу умелых бойцов.
— Что это ты делаешь?! — рявкнул Спархок на Телэна, который выдернул шпагу из тела кинезганца.
— Стрейджен давал мне уроки, — ответил Телэн. — Я только хотел проверить, знал ли
Спархок резко развернулся, отбил копье нападавшего стражника и ударом меча свалил его наземь. Обернувшись, он увидел, как Телэн искусно отбил удар другого кинезганца, ловко отведя вбок изогнутый клинок скимитара. Затем мальчик сделал изящный выпад и проткнул пораженного таким оборотом дел кинезганца насквозь.
— Чистая работа, а? — горделиво хмыкнул он.
— Прекрати красоваться — и не делай паузы после выпада. Этими позами напоказ ты подставляешь себя под удар.
— Слушаюсь, почтенный учитель.
Всякое сомнение в исходе боя исчезло, едва рыцари оказались в седлах. Конец наступил, когда капитан, пронзительно вопивший: «Вы все арестованы!», вдруг осекся — это сэр Бевьер, хладнокровно взмахнув локабером, начисто снес ему голову.
— Бросай оружие! — гаркнул Улаф немногим уцелевшим. — Сдавайтесь, или умрете!
Двое стражников, однако, сумели добежать до своих коней. Вскарабкавшись в седла, они галопом погнали коней на восток. Через полсотни ярдов один из беглецов обмяк и выскользнул из седла — между его лопаток торчало древко стрелы Берита. Другой мчался дальше, неистово нахлестывая плетью коня. Затем и он скорчился и рухнул на круп коня, когда пропела тетива арбалета Халэда.
— Отличный выстрел, — заметил Берит.
— Неплохой, — скромно согласился Халэд.
Уцелевшие кинегзганцы торопливо бросали оружие.
— Ты неплохо командовал боем, Спархок, — похвалил Вэнион своего друга.
— У меня был хороший учитель. Келтэн, свяжи пленников и разгони их коней.
— Почему я?
— Потому что ты ближе всех, и не только поэтому.
— Я не нарушил клятвы! — возмутился Келтэн.
— Нет, но подумывал об этом.
— В чем дело? — спросил Вэнион.
— Тут замешана дама, мой лорд, — высокопарно ответил Спархок, — а дел, касающихся дамы, рыцари не обсуждают.
— Что ты вытворяешь? — резко спросила Афраэль. Подняв голову от плеча Сефрении, она с нескрываемым подозрением смотрела на Спархока.
— Ты снова с нами? — спросил он.
— Разумеется. Так что ты вытворяешь?
— У нас были кое-какие неприятности на границе, и теперь за нами едут — вернее сказать, гонятся.
— Тебя ни на минуту нельзя оставить, да, отец?
— Это было более или менее неизбежно. Ты закончила то, чем занималась?
— Пока — да.
— Впереди город Эдек, а позади, вероятно, большой отряд кинезганцев. Не могла бы ты перенести нас немного вперед?
— Почему ты сам этого не сделал? Ты же знаешь, как нужно действовать.
— Сефрения мне не позволила.
— Он отвлекается в самый важный момент, — пояснила Сефрения. — Я не хотела, чтобы он отправил всех нас на луну.
— Да, я тебя понимаю, — кивнула девочка. — Спархок, почему бы нам не отправиться прямиком в Кинестру? Ты же знаешь, между нею и этим местом только голая пустыня.