Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
— Прошу прощения, ваше величество, — извинился Оскайн. — Мы изобразили все мероприятие как обычное и бессмысленное заседание совета — сплошные формальности и никакой сути.
— Могу я воспользоваться твоим тронным залом, Элана? — спросил Сарабиан.
— Конечно, — улыбнулась она. — Парадные одежды, я полагаю?
— Разумеется. Короны, мантии и все такое прочее. Ты наденешь свое лучшее платье, а я — свое.
— Ваше величество! — воскликнул Оскайн. — Вряд ли можно называть платьем традиционную тамульскую мантию.
— Длинная юбка, Оскайн, есть длинная юбка, как ты ее ни зови. Я бы предпочел камзол и штаны — да еще, принимая во внимание
— Если уж речь зашла о парадных одеждах, Спархок, — сказала Элана, — вы все можете облачиться в доспехи.
— Отличная мысль, Элана, — одобрил Сарабиан. — Тогда они будут готовы к любой переделке.
Остаток дня они провели, наблюдая за перестановками мебели в тронном зале. Королева Элении, как это с ней случалось часто, ударилась в крайности.
— Флаги, Элана? — не веря своим ушам, переспросил Спархок. — Флаги?
— Нам ведь нужен праздничный вид, Спархок, — ответила она, тряхнув головой. — Да, я знаю, это легкомысленно и даже глуповато, но флаги на стенах и фанфары, которые будут приветствовать прибытие каждого министра, придадут нашему сборищу парадный оттенок. Настолько парадный, чтобы правительственные чиновники не заподозрили, что здесь может произойти что-то серьезное. Мы готовим западню, любимый, а флаги — часть приманки. Детали, Спархок, детали. Хороший заговор состоит сплошь из деталей.
— Ты всем этим наслаждаешься, верно?
— Разумеется. Что, мост поднят? Он кивнул.
— Отлично. Пусть так и остается. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь выскользнул из замка. Завтра мы проведем сюда министров, а потом снова поднимем мост. Мы должны целиком и полностью держать ситуацию в своих руках.
— Слушаюсь, любовь моя.
— Не вздумай смеяться надо мной, Спархок, — предостерегла она.
— Я бы скорее умер.
Уже почти смеркалось, когда Заласта вошел в тронный зал и отвел Спархока в сторону.
— Я должен уехать, принц Спархок, — моляще, почти испуганно говорил он. — Это дело весьма важное и не терпит отлагательств.
— У меня связаны руки, Заласта, — отвечал Спархок. — Ты же знаешь мою жену: когда она переходит на королевское «мы», урезонить ее невозможно.
— Но, ваше высочество, я должен дать ход некоторым событиям, жизненно важным для планов императора.
— Я поговорю с ней, но вряд ли тебе стоит надеяться на многое. В конце концов, мы держим все в своих руках. Атаны отлично знают, что им делать за стенами замка, а мои рыцари церкви отлично управятся здесь, внутри. Ты же знаешь, есть министры и высокопоставленные чиновники, в чьей преданности можно усомниться. Нам пока еще неизвестно, что принесет допрос министра внутренних дел. Эти люди должны быть в наших руках — нельзя же позволить им бежать и устраивать новые заговоры!
— Ты не понимаешь, Спархок! — в голосе стирика звучало неподдельное отчаяние.
— Заласта, — сказал Спархок, — я сделаю все, что в моих силах… однако многого обещать не могу.
ГЛАВА 19
Тамульский архитектор, строивший замок Эланы, посвятил всю свою жизнь изучению эленийской архитектуры и, как это часто бывает с посредственностями, рабски скопировал детали, не уловив общей идеи. Тронный зал был ярким тому примером. Эленийские замки строились с двумя целями — стоять века и защищать от незваных гостей. Обеим этим целям как нельзя лучше соответствовала массивная конструкция,
Элана подбирала флаги для украшения зала с особой тщательностью, и сейчас сияющие стены отражали сущее буйство красок. Сорокафутовые занавеси синего бархата, ниспадавшие вдоль узких окон, были подчеркнуты белым атласом, стены изукрашены перекрещенными вымпелами и парадными подделками под боевые стяги, а колонны и контрфорсы щедро увиты алым шелком. На пристрастный взгляд Спархока зал сильно смахивал на сельскую ярмарку, владелец которой страдает дальтонизмом.
— Довольно кричаще, — заметил Улаф, усердно полируя рога огра на своем шлеме лоскутом ткани.
— Да уж, иначе не скажешь, — согласился Спархок. Он надел сегодня парадные черные доспехи и поверх них серебристый плащ. Кузнец-тамулец, который выправил вмятины и заново покрыл эмалью доспехи, ухитрился смазать изнутри и латы, и кожаные ремни маслом из розовых лепестков, изящно тем намекнув на природный аромат доспехов. Эффект от смеси запахов был поразительный.
— Как мы объясним, почему Элану и Сарабиана окружает так много стражи? — спросил Улаф.
— Нам ничего не нужно объяснять, Улаф, — пожал плечами Спархок. — Мы эленийцы, и весь прочий мир убежденно считает нас варварами со множеством странных обычаев и ритуалов, которых никто больше не в силах понять. Я не хочу, чтобы моя жена сидела там без защиты, когда она и Сарабиан хладнокровно сообщат тамульскому правительству, что оно распущено.
— Неплохая мысль. — Улаф невесело взглянул на друга. — Знаешь, Сефрении придется нелегко.
— Чего-то подобного мы и ожидали.
— Может быть, ей станет легче, если она сядет рядом с Заластой.
Спархок покачал головой.
— Заласта — советник правительства и должен будет сидеть в зале, с министрами. Усадим Сефрению немного в стороне, и пусть с ней будет Даная.
— Да, это может быть кстати. Присутствие твоей дочери действует на Сефрению успокаивающе. Только я не стал бы усаживать рядом с ними Ксанетию.
— Мне это и в голову не приходило.
— Да я так, на всякий случай. А что, Энгесса получил хоть какое-нибудь подтверждение, что его сигналы дошли по назначению? Можем мы быть уверены, что всем атанам известен его приказ?
— Во всяком случае, Энгесса в этом уверен. Полагаю, атаны веками использовали сигнальные костры для того, чтобы передавать приказы по всей стране.
— Я все же сомневаюсь, Спархок, что костры на холмах — это наилучший способ доставлять важные сообщения.
— Это уж забота Энгессы. Даже если к сегодняшнему рассвету приказ не дошел до нескольких захолустных гарнизонов, это уже ничего не изменит.