Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
— Не я, а Беллиом, ваше величество. Тролли больше не будут докучать атанам.
— Беллиом разнес их в клочья?
Спархок слабо усмехнулся.
— Нет, ваше величество. Он просто воздвиг поперек Северного мыса стену.
— А тролли не могут перебраться через нее? — спросила Бетуана.
— Сомневаюсь, ваше величество, — ответил ей Вэнион. — Она около тысячи футов высотой и тянется от Тамульского моря до побережья, что к северо-западу от Сарсоса. Тролли больше не смогут продвигаться на юг — во всяком случае, в ближайшие две недели, а потом это уже не будет иметь значения.
— Что ты, собственно говоря, имеешь в виду под словом
— Это скорее можно назвать эскарпом, ваша светлость, — пояснил Вэнион. — Это громадная отвесная скала, которая протянулась поперек Северного мыса. Она и вызвала землетрясение.
— А Киргон не сможет исправить то, что сделал Беллиом? — спросила Сефрения.
— Беллиом говорит, что не сможет, матушка, — ответил Спархок. — У него не хватит на это сил.
— Он же бог, Спархок.
— Видимо, это не имеет значения. То, что произошло, было чересчур огромно. Беллиом говорит, что под землей на глубине в шесть миль что-то сдвинулось с места и изменения в рельефе этой части континента, которые иначе растянулись бы на миллион с лишним лет, случились в одночасье. Беллиом утверждает, что это так или иначе произошло бы. Он попросту ускорил события. Как я понимаю, стена постепенно осядет, обвалится и превратится в горный хребет. Киргон просто не состоянии постичь такого размаха, а направлять подземное давление ему не под силу.
— Во имя Божье, Спархок, что ты натворил? — воскликнул Эмбан. — Эдак ты разорвешь мир на части!
— Скажи им, Анакха, дабы не тревожились. — Беллиом опять заговорил голосом Вэниона. — Не причиню я вреда дочери моей, ибо истинно люблю ее. Своенравна бывает она и капризна, предается то гневу, то невинному тщеславию. Зрите, как украшает она себя весной и облекает плечи свои белою мантиею зимы. Тягости и напряжения, кои освободил я, возводя стену, истинно много тысячелетий причиняли ей некоторую стесненность. Ныне довольна она и красуется, радуясь, новым своим украшением, ибо, как я уже сказал, свойственно ей невинное тщеславие.
— Где Кринг? — спросила вдруг Миртаи.
— Мы оставили его, Энгессу и Халэда у эскарпа, — ответил Спархок. — Беллиомова стена замечательно отделяет троллей от нас — но, к сожалению, и нас от них. Нам нужно придумать, как добраться до троллей, чтобы Тролли-Боги могли отобрать их у Киргона.
— Спархок, — сказал Стрейджен, — у тебя же есть Беллиом. Перепрыгни через эту стену — и дело с концом.
Спархок покачал головой.
— Беллиом говорит, что этого лучше не делать. Почва вокруг стены все еще неустойчива. Если мы будем слишком часто перемещаться в окрестностях стены, это вызовет новые землетрясения.
— Боже милостивый! — возопил Сарабиан. — Нет, Спархок, не делай этого! Ты разнесешь в клочья весь континент.
— Именно этого мы и стараемся избежать, ваше величество. Энгесса, Кринг и Халэд собираются что-то придумать. Если мы не сможем спуститься по стене, мы возьмем флот Тиниена и морем обогнем ее восточную оконечность.
— Правда, мы еще окончательно не решили, — вставил Вэнион. — Мы со Спархоком все еще спорим, на чем остановиться. Я по-прежнему считаю, что нам нужно устроить показной поход на север. Если мы выйдем через неделю, с развевающимися знаменами и пятью тысячами рыцарей в добавление к тем силам, которые мы уже успели собрать, мы полностью отвлечем на себя внимание Заласты. Если мы отправимся морем, он не будет знать о нашем приближении, и это даст ему возможность вынюхать
Обучение тамульских коней началось немедленно, и, само собой, у рыцарей Тиниена в достатке было поводов ворчать и сетовать на свою судьбу. Скаковые кони, которых предпочитала тамульская знать, были слишком низки и хрупки, чтобы носить воинов в доспехах, а громадные тягловые кони, которых запрягали в плуги тамульские фермеры, оказались слишком неповоротливыми и смирными, чтобы из них получились добрые боевые скакуны.
Теперь дел у них было по горло. Кааладор отдал приказ, и ничего нельзя было повернуть вспять. Убийства будут совершены во время Праздника Урожая, независимо от того, будут ли готовы к исполнению прочие их планы, — а Праздник Урожая с каждой минутой неумолимо приближался.
Через пять дней после возвращения Спархока и его друзей из Северного Атана в Материон прибыл гонец с посланием от Халэда. Миртаи провела усталого атана в гостиную, где Спархок и Вэнион все еще спорили о преимуществах своих, так резко различавшихся планов. Гонец без единого слова подал Спархоку письмо Халэда.
— »Мой лорд, — прочел Спархок вслух, как всегда, немногословное послание своего оруженосца, — землетрясение переиначило всю линию северо-западного побережья. Не полагайтесь на старые карты. Вам так или иначе придется отправиться морем. Спуститься со стены невозможно — тем более, что у ее подножья нас поджидают тролли. Энгесса, Кринг и я с атанами и пелоями Тикуме будем ждать вас в паре лиг к югу от того места, где стена уходит в Тамульское море. Не слишком мешкайте. Наш противник что-то затевает».
— Похоже, это послание сводит на нет оба ваши плана, — заметил император Сарабиан. — Вы не можете отправиться сушей, потому что не спуститесь со стены, и не можете отправиться морем, потому что там полно не отмеченных на картах рифов.
— И что ухудшает дело, у нас осталось только два дня на то, чтобы принять решение, — добавил Итайн. — Войско, которое мы посылаем на север, должно выйти в поход самое меньшее за неделю до Праздника Урожая, чтобы в срок достичь Северного мыса и устроить Заласте второй неприятный сюрприз.
— Поговорю-ка я с капитаном Сорджи, — сказал Спархок, поднимаясь.
— Он и Кааладор в главной кладовой, — сообщил Стрейджен. — Они ведь оба камморийцы, а камморийцы предпочитают быть поближе к еде и питью.
Спархок кивнул и вместе с Вэнионом быстро вышел из комнаты.
Между Кааладором и Сорджи с самого начала завязалась теснейшая дружба. Оба, как отметил Стрейджен, были камморийцами и даже внешне очень походили друг на друга. У обоих были курчавые шевелюры, хотя волосы Сорджи совсем поседели, оба были кряжисты, с широкими плечами и сильными руками.
— Э, да это мастер Клаф! — воодушевленно приветствовал капитан Сорджи Спархока, когда тот вошел вместе с Вэнионом в просторную чистую кладовую рядом с кухней. — Ну как, мастер Клаф, разрешили уже все мировые проблемы? — Капитан Сорджи всегда называл Спархока именем, которым тот назвался при первой их встрече.
— Нет еще, Сорджи. Зато у нас есть проблема, которую, быть может, поможешь нам разрешить ты.
— Впервости потолкуй о денежках, Сорджи, — посоветовал Кааладор. — У нашего старины Спархока, знаешь, вечно все вылетает из головушки, когда надо раскошелиться.