Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)
Шрифт:
— ПОТОРОПИСЬ! — снова крикнул Асриф. — У меня камни кончаются!
Наконец Тораку удалось вырвать зелик из почвы. Корешок у него оказался совсем небольшим, не длиннее указательного пальца, и каким-то блеклым, в темных пятнышках. Торак с минуту разглядывал его — не в силах поверить, что столь незначительный предмет способен избавить целые племена от страшной болезни.
— Я его вытащил! — крикнул он Асрифу и, сунув корень за пазуху, убрал нож в ножны и пополз назад, к тому выступу, где оставил свое снаряжение.
Край трещины у
— ОСТОРОЖНЕЙ! — заорал он во все горло, потому что целый каменный пласт, отделившись от скалы, скользнул вниз, прихватив с собой и тот выступ, на котором он оставил свое снаряжение.
Торак в ужасе, не веря собственным глазам, смотрел, как этот пласт, просвистев мимо Асрифа и едва не задев его, плавно, почти лениво, рухнул на камни всего в нескольких шагах от Детлана и Бейла.
Крики орлов сразу куда-то отдалились. Теперь Торак слышал лишь собственное дыхание и тихий перестук ссыпающихся вниз камешков.
Над ним, поднявшись значительно выше, продолжали кружить орлы. Они понимали, что больше их птенцов он не потревожит.
Под ним Асриф, задрав голову, смотрел ему прямо в глаза.
Оба отлично понимали, что это значит, но ни один не хотел произносить вслух необходимые слова. Утратив снаряжение, Торак лишился и последней возможности спуститься с утеса. Можно было, конечно, попытаться потихоньку сползти вниз без страховки, но это почти наверняка закончилось бы падением и гибелью.
Асриф облизнул пересохшие губы и сказал:
— Спускайся на мой выступ.
Торак обдумал это предложение и покачал головой:
— Нет, там двоим места не хватит.
— А может, хватит. Надо попробовать использовать мою страховку и…
— Веревка не выдержит. И тогда разобьемся мы оба.
Асриф промолчал, понимая, что Торак прав.
— Ладно, лови корень! — резко приказал ему Торак.
Асриф открыл было рот, собираясь возразить, но Торак не дал ему вымолвить ни слова.
— Ты же понимаешь, что это единственный выход. Ты спустишься вниз и отнесешь корень Тенрису, а он приготовит лекарство. Для всех.
Голос Торака звучал очень уверенно, но сердце его трепетало, как перепуганный птенец. В душе он, пожалуй, и сам как следует не понимал, что за слова произносит.
Свесившись вниз до предела, он, насколько мог, вытянул руку и осторожно выпустил драгоценный корень. Асриф поймал его на лету и бережно положил за пазуху.
— А как же ты? — растерянно спросил он.
Но у Торака голова работала на удивление ясно. Возможно, все еще действовал стебель ясменника, а возможно, сознание его не желало мириться с безнадежностью создавшегося положения.
Внизу, прямо под Тораком, на узкой каменистой полоске стояли Детлан и Бейл. Дальше раскинулось Море. Если получше оттолкнуться и прыгнуть, то можно попасть не на камни, а в воду… Здесь глубоко…
— Ты бы все-таки попробовал как-то спуститься
— Ну да, и сорвусь, и упаду прямо на тебя? — возразил Торак. — И куда деваться Детлану и Бейлу? Ведь если я упаду, вы все тоже можете погибнуть!
Асриф судорожно сглотнул:
— Но что же еще…
— Береги голову! — крикнул ему Торак и прыгнул с утеса.
Глава двадцать седьмая
Торак падал сквозь светящуюся зеленую воду, и ему совсем не было страшно, наоборот — он испытывал огромное облегчение от того, что, прыгнув, не разбился о скалы.
После раскаленного утеса вода показалась ему такой холодной, словно его ударили в грудь, но потом прошло и ощущение холода: теперь он падал… прямо в Лес!
Золотистые, пронизанные солнцем водоросли покачивались в такт дыханию Моря. Корни ламинарий терялись где-то во тьме, а меж их изгибающимися стволами, точно ласточки, мелькали серебристые мойвы.
Потом к Тораку подплыл хранитель племени Тюленя, одним взмахом ластов преодолев расстояние между ними. Тюлень перевернулся брюхом вверх и уставился на Торака большими круглыми глазами. Вся его усатая морда, покрытая пузырьками воздуха, излучала такое дружелюбие и детское любопытство, что Тораку стало смешно.
Отлив нес его куда-то в сторону от тюленя, где вода была холоднее. Острая боль вдруг пронзила внутренности. Но ни понять, в чем дело, ни испугаться он не успел: боль оказалась мимолетной и вскоре исчезла, да и холода он больше совсем не чувствовал. Ему стало совсем тепло, он чувствовал себя удивительно легким, невесомым, он был своим в этом прекрасном, нежном, зеленом мире, и ему совершенно не хотелось его покидать.
И все же пришлось подняться наверх и глотнуть воздуха.
Торак неохотно оттолкнулся ногами и стал всплывать. Он возносился вверх неторопливо, по спирали, окутанный облачком серебристых пузырьков. Наконец он вынырнул, и мир над волнами показался ему таким неприветливым и жестоким, что он покрепче зажал ноздри и снова поплыл на глубину — назад, навстречу тому прекрасному зеленому свету. Торак погружался все глубже и глубже и плыл все быстрее — он никогда не думал, что может плыть так быстро! — и вокруг расцветало царство золотисто-зеленых водорослей.
Среди водорослей что-то плавало, и Торак, сгорая от любопытства, решил посмотреть, что это такое.
Это был мертвый мальчик: безжизненное тело его колыхалось в такт течению, и водоросли уже успели обвить его. Торак даже подумал: уж не Асриф ли упал в воду? Или, может, это Детлан? Или Бейл? Но длинные, колышимые водой волосы утопленника оказались значительно темнее, чем у мальчишек из племени Тюленя. Вдруг течение раздвинуло волосы у мальчика на лице, и Торак увидел широко раскрытые серые глаза, высокие худые скулы и на обеих скулах — черно-синюю татуировку племени Волка.