Хроники тридцатилетней войны
Шрифт:
– Хорошо, - убитым голосом сказала графиня.
Глава двадцать третья. Костер чувств
Оказавшись в будуаре графини привычным путем, Кристиан увидел при свете единственной свечи ее бледное лицо в ореоле распущенных волос и с блестящими глазами - все остальное было скрыто одеялом. Он подошел к краю накрытой балдахином постели и сказал:
– Я прошу Вас об одном: доверьтесь мне. Мои действия все продуманы и направлены к одной цели: возродить в Вас огонек любовных чувств, а потом раздуть из него обещанный костер. Вы обещаете мне подчиняться?
– Да, -
– Тогда первым делом Вы должны посмотреть на мое обнаженное тело.
– Это запрещено церковными канонами!
– испугалась женщина.
– Запрещено не так давно, меньше 100 лет назад,- парировал Кристиан.
– Иначе Микельанджело не смог бы изваять статую Давида. Будем продолжать?
– Будем,- согласилась графиня.
Кристиан мигом разделся и, медленно поворачиваясь, дал ей себя осмотреть, а потом сказал:
– Ничего того, что Вы уже не видели, Ваше сиятельство. Или что-то Вас удивило?
– Твой член не так уж и велик, - поразила его неожиданным бесстыдством дама.
– Он еще подрастет, - заверил с улыбкой кондотьер.
– Когда я увижу тебя обнаженной.
– Я не хочу, - вновь испугалась графиня.
– Но это необходимо, Магдалена. И мне и тебе. Поэтому раздевайся полностью и выбирайся из-под одеяла.
– Дева Мария! Прости меня грешную!
– осенила себя крестным знамением дама, но просьбу выполнила и даже с перевыполнением: сошла с кровати и, встав напротив мужчины, медленно повернулась, дав себя осмотреть. При этом она заметила подъем того самого члена и довольно улыбнулась.
– Теперь ложись обратно, но на живот и положи голову на локти - я буду делать тебе массаж. И ничему не удивляйся, ничему не препятствуй....
Перед утром довольные, но страшно утомленные любовники вдруг уснули и проспали почти до обеда. На обеде же они старались друг на друга не смотреть, но чему-то непроизвольно улыбались, что было отмечено всеми прочими дамами, враз раскусившими подоплеку происшедшего. Граф же, как всегда, мало что понимал. В итоге Анна София даже не переговорила с неверным возлюбленным, а вдруг объявила о своем отъезде в Силезию. И через день уехала вместе с Барбарой.
Кондотьер подошел к ним перед отъездом и сказал:
– Простите меня. Мне надо было подобраться к графине, от которой зависит порученное мне дело. А с вами было весело. Не поминайте лихом.
– Бог простит, - суховато сказала Анна София, но вдруг из глаз ее брызнули слезы:
– Я так поверила в нашу любовь! Прощай, Кристофор!
Барбара же на выезде из замка озорно подмигнула предприимчивому кавалеру.
Изучение "Камасутры" графиней продолжалось и продолжалось. В качестве побочного следствия ее охватила страсть к переустройству замка, и она весь день летала по его коридорам, лестницам и комнатам. Зато ночью она ластилась к Кристиану и говорила:
– Повторение - мать учения? Так ты мне втолковывал? Так повторим все то, что мы проделывали вчера и добавим одно-два новых совокупления.
– В кресле, но вниз головой тебя вдохновит?
– Ой, вдохновит! А второе какое?
День на десятый от рождества новой Магдалины Кристиан огорошил ее известием, что должен все-таки отправляться в Мюнхен.
– Но предстать перед герцогом с пустыми руками я не
– Ты негодяй, Кристофор! Специально меня совратил и теперь опять требуешь присягу! А потом только я тебя и видела!
– Магда, голубка, клянусь, что буду приезжать при малейшей оказии. Но без этой бумаги чертов герцог отправит меня в Венецию и денег за службу еще не заплатит.
– Неужели он может так сделать?
– Разлучить нас навсегда? Конечно. Ему уже 60 лет и романтические бредни его совсем не волнуют.
– Хорошо, будет тебе присяга. Но я ее с удовольствием порву, если ты мне изменишь - как Анне Софии и Барбаре. И что б навещал через каждые два месяца, но дней на десять. Иначе тоже порву....
– Обещаю, Магдалина Сибилла, моя нойбургская любовь!
Глава двадцать четвертая. Спасение Гейдельберга
В Мюнхене, куда Кристиан прибыл с отрядом к началу октября, он решил не задерживаться и отправиться всем войском на зимние квартиры в Прагу - благо, серьезных противников у герцога Савойского в Баварии не стало. Но вдруг из Праги голубиной почтой пришло распоряжение канцлера, подписанное и королем: отправляться в Гейдельберг на усиление обороны Нижнего Пфальца, которому грозит испанская армия, под командованием генерала де Кордова, пришедшая из Брабанта.
Кристиан и Алекс, посидев над схематической картой Европы (приобрели в Праге пару лет назад), определили расстояние по прямой от Мюнхена до Гейдельберга (250 км) и наметили оптимальный маршрут для марш-броска: на Аугсбург, Ульм, Штутгарт, Хайльбронн и вот он, Гейдельберг - по дорогам около 300 км, то есть двигаться 7-8 дней. Что ж, погнали.
Корпус Кристиана подходил к Вислоху (что в 13 км от Гейдельберга), как вдруг его гусарский авангард повстречал на дороге вереницу беженцев - на телегах, реже в каретах, а более пеших, с узлами на плечах и детьми, влекомыми за руки. Оказалось, что это жители Гейдельберга, уже захваченного солдатами Кордовы, которые приступили теперь к штурму замка.
– Гусары!
– вскричал Кристиан, - марш вперед и обеспечить полную разведку! Егеря! Начать марш-бросок! Кирасиры! Взять на конь мушкетеров и марш легкой рысью! Артиллеристы и все прочие тоже ускорить движение! Драгуны! За мной быстрой рысью!
Через полчаса драгунский полк достиг вершины лесистой горы, нависающей с юга над Гейдельбергским замком, у стен которого кишели испанцы: их мушкетеры вели оживленную стрельбу по верху стены, за зубцами которой прятались немногочисленные защитники, а пикинеры лезли на эти стены по лестницам. Некоторых из них сумели сбросить вниз, но кое-где они поднялись на стену и орудовали теперь своими пиками. С горы до испанцев было далековато, поэтому Кристиан велел драгунскому полковнику вести своих карабинеров ниже, к средней части склона и пулять в спины врагов оттуда. Сам же вернулся на дорогу, где как раз встретил кирасиров с мушкетерами. Соответственно, он послал мушкетеров на поддержку драгун, а кирасир выстроил для завершающей атаки вдоль стены замка, - создав из гусар цепочку наблюдателей. Отмашка от них скоро пришла, и кирасирская лавина помчалась к замку. Кристиан же остался ждать на дороге своих любимцев - егерей....