Хроники уходящего поколения
Шрифт:
– Присаживайтесь, мужики, – вместо приветствия произнес он. – Я вот почему хотел с вами встретиться. Прежде чем принять решение, хотел узнать о вашем семейном положении, отношении к службе. А то призовешь вэкэшовцев, предварительно не проконсультировавшись, и начнутся звонки: из ВКШ, ЦК комсомола, ваших обкомов. А это уже не нужные мне проблемы.
– Ясно, мужики?
–
Военком ошалело, но очень внимательно, посмотрел на меня. Задумался. А потом его будто током ударило:
– Днепропетровский обком?
– Так точно, товарищ полковник. А еще футбольный «Днепр» и поездка к вашим родителям в Синельниковский район.
– Мужики, – обратился он к моим товарищам, – подождите в приемной.
Воспоминания заняли у нас около получаса. Выпили по рюмашке коньяка из сейфа военкома.
– Заводи, Валера, своих, – завершил он нашу беседу.
– Мужики, не знаю, повезло ли вам, только в армию вы не пойдете. Она обойдется без вас. Толку от вас будет больше на гражданке.
И Владимир Иванович дал команду каждому из нас явиться в военкомат на следующий день после того, как исполнится 27 лет.
– Вам выдадут военные билеты.
По пути домой ребята поинтересовались, откуда я знаю военкома. Я объяснил, что с должности горвоенкома Днепропетровска его перевели в Москву.
« « «
Планам нашим не суждено было сбыться. Нас предали. То ли кто-то из ребят проболтался. То ли партком постарался. Но уже через пару недель нас четверых вызвали в комитет комсомола. Секретарь сообщил, что такого-то числа, в такое-то время мы должны быть в ЦК ВЛКСМ.
В назначенное время прибыли. В приемной ожидали около часа. Нас пригласили в кабинет.
Зашли. Поздоровались.
– Присаживайтесь, – махнул в сторону ряда стульев невысокий, толстоватый, седеющий мужчина.
Сели. И ожидали минут десять, пока он что-то писал за огромным, не соответствующим ему столом.
Подняв голову, спросил, не вставая:
– Над кем шефствует комсомол?
– Над Военно-Морским флотом, – поспешил ответить Володя.
– Вот-вот, –
« « «
В мае 1974 года нас призвали в ВМФ. Служили в дивизии морской пехоты. Двое во Владивостоке, двое – в Славянке, на границе с КНДР.
Служба у всех сложилась удачно – сказались возраст и накопленный опыт работы.
Трудным был лишь первый месяц службы в роте молодого бойца: привыкание к распорядку дня, строевой подготовке, большой физической нагрузке, железной дисциплине. В конце каждого дня падали на жесткие кровати замертво.
Именно в это время на мое имя пришла телеграмма примерно такого содержания: такого-то числа, во столько-то слушайте радиостанцию «Юность». Слушатели ВКШ.
Я сообщил о телеграмме ребятам. Все мы с нетерпением ожидали назначенного срока. Время «контакта» четыре утра по местному времени.
В ту ночь, упав в казарме на соседние койки, мы с Володей с трудом преодолевали сон, тяжело накатывающийся на нас. И вот в эфире «Юность». Мы приникли к занятому на ночь у старослужащих приемнику. Звук убрали до предела, чтобы не разбудить салажат.
И вот слова диктора, обращенные к нам:
«Слушатели высшей комсомольской школы (далее шли наши фамилии) достойно служат в рядах морской пехоты. Хочется пожелать им успехов в нелегкой службе на Тихом океане и просим передать ребятам их любимую песню «Яблони в цвету». И далее в эфире зазвучало: «Яблони в цвету – весны творенье…» У меня сжались кулаки, Володька зло скрипнул зубами. В адрес ребят тихо, чтобы никого не разбудить, раздалась эксклюзивная ненормативная лексика
А все дело в том, что в нашей компании был проигрыватель с единственной пластинкой «Яблони в цвету». Ее слушали только в одном случае, когда на столе стояло спиртное: то вино из Грузии, то украинская самогоночка, а когда были деньги – и родная «Столичная».
– Вот садисты, – со стоном протянул Володя. – Представляешь, в эти самые минуты сидят за столом, киряют…
Конец ознакомительного фрагмента.