Хроники Валькирий
Шрифт:
Но в этом случае валькирия и сама допустила ошибку - обычно она предусмотрительно берегла раненый бок. Внешне он уже давно не беспокоил Нюкту, зажив достаточно, чтобы даже мнительный Гийом разрешил ей прежние нагрузки и перестал заматывать в бинты. Вот только сейчас в глазах неожиданно потемнело, чего хватило, чтобы женщина не удержалась на ногах и села на землю.
– Убери морду, - оттолкнула она от себя схаала, чей холодный нос уткнулся ей в шею. Ощущение оказалось довольно противным.
– Извини, - сказал Арлан.
– Не думал, что получится так сильно.
– Как ты вообще умудрился остаться таким увальнем?
– дернула головой Нюкта. Боль быстро прошла, и теперь валькирия просто
– По-твоему я должен был носиться по полям каждую ночь и грызть заплутавших пьянчуг? Да и не нравится мне это, - прохрипел в ответ схаал. Голосовые связки у него оказались подпорчены то ли малой тренировкой, то ли разбавленной кровью.
– А мечом или молотом размахивать нравится?
Верхняя губа схаала дернулась, обнажая клык до половины.
– Нам с матерью как-то пришлось спешно уезжать из одного города, - вдруг заговорил Арлан, удивляя самого себя.
– Пришлось напроситься в повозку к торговцам, одним тогда казалось страшнее через леса идти. Несколько дней все спокойно было, а как в глухие места заехали, приспичило мужикам. Мать красивой была женщиной, да одинокой, вот и польстились. Меня же они за преграду не посчитали, а зря, как ты понимаешь. Один из тех мужиков мне пряник давал, другой ножичком охотничьим поиграться. А потом как озверели. И я озверел. У меня не было другого выхода, кроме как убить их всех, иначе нас с матерью могли выследить. Вот только к тому времени я уже научился себя контролировать, и столь желанное помрачнение все не наступало и не наступало. У валькирий есть металл, оружие же схаала - клыки и когти. Рвать ими живые тела не очень-то приятно.
– И из-за этого ты рискуешь своей жизнью? Ты тот кто есть, и сколько бы не пытался прятаться, сколько бы не вырывал из себя эти клыки и когти, от этого ты не станешь человек. Нельзя из чугука выковать стальной клинок. А вот испортить любую заготовку можно запросто.
– Не лезь туда, о чем мало понимаешь, - фыркнул оборотень, выдувая из ноздрей облачка белого пара.
– Валькирия права, как не жутко это признавать.
Сильнее сжав в руки в кулаки, Нюкта очень постаралась не дергаться и сохранять спокойствие. Да и чего ей, собственно, волноваться - если Каххар смог подойти незамеченным, то мог давно убить, прейди он к такому решению. Значит, схаальский пастух тут не ради смерти. Но как бы мало дела ему не было до валькирии, она всё равно предпочла оставаться настороже.
Арлан же вообще не стал скрывать своих чувств и, приняв довольно воинственную позу, оскалился. Ему не нравилось то, как незаметно Каххар проник в город и сердце замка, не нравилось то, что тот мог услышать не предназначенное для чужих ушей, то что мог увидеть лишнее. Но больше всего не нравилось, то как самого начинала захлестывать сила, так бережно отведенная в сторону, сила, которую сдерживало одно присутствие рядом чернокудрой валькирии. Быть зверем - жалкий удел, по его мнению.
Сам же Каххар остался доволен произведенным эффектом. До валькирии ему и дела не было, а вот взъерошенный загривок сына несколько позабавил и даже вызвал прилив гордости - молодой оборотень не спешил сдаваться влиянию более сильного родителя, как поступил бы любой щенок в стае. Разум Арлана оставался чист от инстинктов и уроков, впитываемых с молоком матери-схаалки. И это не могло ни радовать.
Спускаться он пока не стал, продолжая наблюдать с галереи второго этажа. Сначала Каххар хотел дождаться, когда валькирия уйдет, но затем его привлекли не столько ее слова, сколь их интонация и реакция сына - он слушал. Мужчина из рода сиарданцев, издревле живших у самой окраины Долины Озерных Дев, гордого, отчаянно смелого и достойного,
– Клыки прикрой, - довольно мягко посоветовал Каххар. Затем повел носом, вдыхая морозный воздух, смешанный с запахом разгоряченного молодого оборотня. От валькирии как всегда ничем не пахло. В том числе и мужчиной.
– Я здесь не для того, чтобы тебя хорошим манерам учить.
– А для чего?
– даже не думал слушаться Арлан, морща нос. Ему совсем не нравилось задирать голову во время разговоров, тем более что шея схаалов не очень-то к такому приспособлена.
– Твое время подходит к концу, но как я и думал - ты совершенно не готов к серьезному бою. Двигаешься как щенок слепой. В Лассарии есть животное гимпо - огромное и неповоротливое, один в один на тебя похоже, тоже при своих габаритах травку щиплет.
Арлан на такое даже не думал обижаться - вожак был прав. Рассчитать силу ударов и обрести власть над своим телом он благодаря каждодневным тренировкам смог, а вот драться со взрослым схаалом сейчас бы не рискнул.
Что хочет от него в данный момент Каххар, мужчина тоже быстро понял, чуть кивнув ему. Затем перевел взгляд на сидящую рядом валькирию.
Синие глаза ее снова стали подобны ночному небу, холодными и темными. Да и все тело будто свинцом налилось, да так и застыло - Нюкта не чувствовала собственных пальцев и с трудом заставляла их двигаться. Опять разболелся бок и плечо, словно от близости черного схаала, а не долгого сидения на мерзлой земле. Хотя, в общем, валькирия признавала, что никакой злости или ненависти, что могли родиться в сердце у простого человека, в ней не было. Она сама нарвалась на Каххара в первый раз и, если быть совсем правдивой, сама пришла в эти земли. Из двоих, ее гнева больше заслуживал младший. Но в данном случае максимум что она могла бы предъявить Арлану, это та покровительственная, и даже скорее собственническая попытка защитить ее, с которой он навис над ее вытянутыми ногами.
Медленно встав, Нюкта отошла подальше. Она вовсе не желала, чтобы в пылу драки Каххар "случайно" задел ее, но и посмотреть тоже хотелось. И не только из любопытства. Огромный, сильный и непостижимо древний зверь мог показать и рассказать своим телом гораздо больше, чем Арлан. Благо вожак даже не думал обращать внимание на постороннего зрителя, застывшего у одной из колонн.
Совсем не напрягаясь, словно с низкой ступеньки, схаал спрыгнул со второго этажа галереи, опоясывающей уютный внутренний парк, мягко и почти неслышно становясь на лапы в нескольких шагах от метнувшегося в сторону сына. И тут Нюкте выпал случай заново оценить размер и разницу между этими тварями. Огромный, черный Кахаар напротив менее крупного, но заметно более гибкого темно-серого Арлана. В первом даже на расстоянии ощущалась сила не только могучего тела, чьи мышцы перекатывались под гладкой блестящей шкурой, но и той властности, что покоряла хищную нечисть. Страшный зверь, опасный.
Валькирия поняла, что как завороженная не отрывает глаз от старшего, следя за его движениями и поведением, только когда Арлан с каким-то приглушенным звуком отскочил в сторону. В воздухе ощутимо запахло кровью.
Каххар не собирался щадить или заниматься балаганным озорством - он дрался вполне серьезно. Да и сын его не отставал. Нюкте впервые пришлось видеть уравновешенного и спокойного Арлана в таком состоянии. Молодой схаал наконец дал выход всему тому гневу и обиде, что терзали его все эти годы, порой совершенно незаметно для самого оборотня. Но и он сам, и нерадивый отец и даже валькирия признавали - очень вовремя. Вздумай он поддаться чувствам и легкому безумию в момент, к которому его толкает Каххар, - бой можно было бы признавать проигранным еще до начала.