Хронико либеральной революции
Шрифт:
На следующий день, во время штурма Белого дома, происходили еще более масштабные столкновения между своими. В семь утра БТРы дивизии Дзержинского, не разобравшись, обстреляли людей из Союза ветеранов Афганистана (он выступал на стороне Ельцина). Один из ветеранов был тяжело ранен. В других БТРах – Таманской дивизии – решили, что стрельбу ведут переметнувшиеся в стан противника, и, в свою очередь, открыли по ним огонь. В результате этого “боестолкновения” погиб командир одного из БТРов, принадлежащих дзержинцам, в другом их БТРе был убит солдат. Жертвой этого боя стал также один из случайных прохожих.
Примерно в это же время другая бронегруппа внутренних войск ворвалась на стадион “Красная Пресня”, расположенный неподалеку
Каждая из воюющих сторон считала, что ведет огонь по защитникам Белого дома или каким-то подразделениям, которые к ним примкнули. Поразительно: неужели нельзя было воспользоваться рацией и прояснить недоразумение? Говорили, что внутренние войска почему-то упорно не отвечают на все попытки связаться с ними по радио. Впрочем, все радиопереговоры велись открытым текстом, и свою роль в создании неразберихи могли сыграть ложные команды, которые умышленно на соответствующих частотах посылались в эфир из Белого дома. Иван Иванов прямо пишет, что этим занимался некий деятель из “штаба” Ачалова.
В дальнейшем, несмотря на то, что армейские и эмвэдэшные генералы обматерили всех кого можно, а генерал-полковник Кондратьев (один из тех, кто командовал штурмом) пообещал лично расстрелять виновников, эти безумные сражения между своими продолжались. Очередной бой произошел на Краснопресненской набережной. Из материалов следствия:
“Генерал-майор Е., комдив Таманской дивизии (Валерий Евневич. – О.М.), находился на противоположном берегу Москвы-реки. Видел, как по набережной в направлении расположения его войск движутся и ведут огонь четыре БТРа. Он предположил, что это помощь сторонникам оппозиции. Исходя из этого предположения, приказал выдвинуть навстречу группе два БТРа и открыть огонь из всех видов оружия”.
В результате погиб командир группы БТРов, двое военнослужащих внутренних войск и офицер милиции, вновь были раненые…
Руцкой был уверен, что ему помогут
С самого начала и до конца штурма в Белом доме надеялись на выручку будто бы сочувствующих им частей – они вроде бы уже двинулись и вот-вот подойдут. Руцкой даже вызвал на подмогу вертолеты, и “вертушки” в самом деле появились. Однако вскоре выяснилось, что это корректировщики огня правительственных сил. Разочарованию обитателей Дома Советов не было предела.
Особые надежды в Белом доме возлагали на Министерство безопасности (знали о настроениях в этом ведомстве). Но и эти надежды не оправдывались.
Иван Иванов:
“Руцкой, стоя в дверях комнаты, ругался: “Где это еб…ное Эм-Бэ!” Потом по радиотелефону кому-то из руководства частей МБ он кричал: “У вас же есть оружие! Ударьте им в спину или убедите немедленно прекратить огонь. Объясните, что здесь есть женщины и дети (откуда в осажденном, ожидающем штурма Белом доме взялись дети, совершенно непонятно, но тамошние сидельцы постоянно спекулировали этим обстоятельством. – О.М.). В здании около десяти тысяч человек. У меня уже сорок убитых. Танки сейчас начнут стрелять залпами. Они убийцы. Остановите их!”. Это врезалось в память довольно отчетливо, с дословной точностью. Руцкой то появлялся, то исчезал в проеме двери, постоянно с кем-нибудь связывался по радиотелефону, говорил примерно одно и то же. Требовал, чтобы собеседники звонили в западные посольства, в правительства. По-другому он требовал немедленного прекращения огня лишь от Черномырдина, когда сквозь зубы и явно через силу бросал всего несколько слов в эфир: “Черномырдин, немедленно прекрати огонь! Черномырдин, немедленно прекрати огонь!”. Руцкой был в состоянии гнева и возмущения от происходящего, от своего бессилия. Узнав про черноволосых молодцов в кожаных куртках
Тема “мировой закулисы” и “жидов” как главных виновников происходящего была в числе самых любимых в Белом доме.
Есть у Иванова и другие замечательные иллюстрации высокой “политической грамотности” и “идейной подкованности” тех, кто в октябре 1993-го оборонял Дом Советов. Вот цитируемые им рассуждения некоего майора Гусева, успевшего повоевать в Афганистане и Приднестровье (это опять-таки к вопросу о составе тех, кто устроил тогда “бузу” в Москве):
“Начинается самое неприятное: ожидание неизбежной атаки. На душе тягостно – ведь не в душманов, не в румын (надо полагать, имеются в виду молдаване. – О.М.) сейчас придется стрелять, а в своих же, пусть одурманенных, но русских людей, которых политические амбиции нескольких сволочей кинули под пули…
…Сверху по лестнице ко мне скатывается Калуга: “Михалыч, я с тобой… Как ты есть мой боевой командир и учитель, я теперь от тебя ни на шаг”.
Калуга безнадежен – уже успел где-то перехватить. Но ругаться с ним бессмысленно, он такой, какой есть. Как-то спьяну даже среди бела дня откликнулся на предложение полицаев с правого берега Днестра “дать банку” – переплыл реку, навел среди опоновцев шороху: “Я, – говорит, – ефрейтор ВДВ, для вас все равно, что полковник полиции!”. Те славно его наугощали и под руки спустили обратно к реке, ногами он уже не шел. Как доплыл до середины реки, где мы его подобрали, и сам не помнит…
– Ладно, сиди, не рыпайся!
Калуга пристраивается рядом, прикуривает”.
Забавно, не правда ли? Неужто майор Гусев всерьез полагал, что такие вот вечно пьяные “солдаты удачи” из Приднестровья и других мест лучше разбираются, что к чему в российской столице, чем “одурманенные” сторонники Ельцина, коих, если судить по результатам апрельского референдума и многочисленным соцопросам, в России было явное большинство?
Особенно неприятным сюрпризом для белодомовцев было то, что в авангарде штурмующих оказался 119-й полк, на который возлагались главные их надежды.
Иван Иванов:
“Мы и предположить не могли, что первыми в Белый дом полезут бойцы 119-го парашютно-десантного полка из Наро-Фоминска, десантники, которых мы так тщетно ждали и на которых только и надеялись. (Такое ожидание было вполне понятным: как уже говорилось, по-видимому, командование этой части обещало Белому дому поддержку. – О.М.). Полк-предатель, по некоторым данным, даже пытался пробиться к нам с боем и условием своего перехода на сторону парламента выдвинул приход к нему лично Ачалова, засылая в Дом Советов сообщения: “Если Ачалов сам придет, наш полк пойдет за ним!”. Тем не менее это (“предательство”. – О.М.) произошло, и смогли же потом как-то оправдать себя его офицеры. Объяснили же они собственное предательство какими-то карьерными или бытовыми соображениями. Эти офицеры-десантники точно знали, что их полк шел на защиту парламента”.
Что касается Руцкого, в своей истерике он дошел до того, что призывал по телефону своих коллег-летчиков поднять самолеты в воздух и бомбить Кремль.
Позднее, перед посадкой в автобус, который отвезет его в “Лефортово”, бывший вице-президент заявит окружающим, что у него есть записи, кто какую поддержку ему обещал и не выполнил своих обещаний, оказался предателем.
“Альфа” добивается капитуляции
Иван Иванов не устает причитать, что никаких предложений о переговорах, о капитуляции, о том, чтобы вывести из Белого дома тех, кто желает его покинуть, со стороны атакующих не было. Такое ощущение, что автор не знает собственного текста. Между тем, он сам пишет о подобных предложениях – по ходу штурма они делались неоднократно. Вот, например, фрагмент из рассказа того же майора Гусева: