Хронокорректоры
Шрифт:
Глава 9
Гнездо контрреволюции
Новая власть не успела переименовать вокзал в Москве. Вокзал по-прежнему назывался Николаевским и станет Октябрьским только в начале двадцатых.
На перроне поезд с чекистами встречала делегация от множества организаций, занимавшихся борьбой с контрреволюцией. Член исполкома Моссовета товарищ Усиевич объяснил, что сегодня, 4 марта, планировалось объединить все отделы разных ведомств и образовать Московскую чрезвычайную комиссию.
– Отставить, – распорядился Петерс. – Две комиссии для одного города
Как доложил Усиевич, Моссовет выделил для учреждений Совнаркома несколько больших строений, причем ведомству Железного Феликса досталось здание на Лубянской площади, в котором прежде располагались буржуазные страховые компании «Ллойд» и «Якорь».
В кузове грузовика рядом с Романом и Георгием устроился молоденький москвич Сергей Комаров. По дороге он рассказал, что успел повоевать в чине прапорщика на Западном фронте, после революции вернулся в Москву и состоял в военно-политическом отделе при штабе военного округа. Эта контора работала главным образом против внутренних противников большевистской власти. Кроме них с контрреволюцией боролись политотдел штаба Красной гвардии, специальный отдел Чрезвычайной следственной комиссии, а также другие организации.
– Ну и как успехи? – рассеянно поинтересовался Гога. – Много контры выявили?
– Кое-что накопали, – похвастался Комаров. – Третьего дня пьяный офицер раскричался в ресторане: дескать, скоро конец краснопузой сволочи настанет. Его арестовали, при обыске на квартире нашли важные документы. На допросе сознался, что состоит в организации «Солдат Отечества». Во главе – генералы, несколько крупных капиталистов и банкиров. Сегодня в пять вечера главари соберутся в доме купца Баркасова на Большой Бронной. Арестованный уверяет, что будут распределять деньги для боевых отрядов, собранные московскими богачами.
– Деньги – это важно. – Рома многозначительно посмотрел на Гогу. – Сами справитесь?
– Мы охотно примем участие в аресте и допросах, – подхватил Гога.
Они договорились провести, пока светло, разведку подступов к объекту. На этом интересная беседа прервалась, потому что колонна грузовых автомобилей прибыла на Лубянку. Площадь узнавалась не без труда – знаменитого здания НКВД – КГБ еще не было, «Детского мира» тоже, на углу Мясницкой раскинулась церквушка. Самое невероятное – в центре площади вместо памятника Дзержинскому был выстроен бассейн с фонтаном, и горожане черпали из него воду.
Роман машинально направился к самому большому зданию, но Сергей Комаров остановил его, сказав:
– Там наркомат иностранных дел обосновался. Нам вон в тот дом…
Почему-то в этой реальности ВЧК вселилось в трехэтажное здание, которое в будущем примет второстепенные службы госбезопасности. Пожав плечами, Гога и Рома зашли в указанный дом и выбрали для отряда две комнаты в дальнем конце первого этажа. Левантов поставил пулемет на подоконник и прикидывал, как простреливать обе улицы. Бойцы рассуждали: мол, диван всего один, то есть спать придется на полу и письменных столах, но Комаров заверил, что завтра мебель обязательно подвезут.
Петерс уже
Свернув с Тверской, Гога тоскливо поглядел на крохотные домишки на месте, где в его времени громоздилась самая большая в Европе забегаловка «Макдоналдс». Рома тоже не узнавал улицу, пока не увидел пятиэтажный дом. Комаров подсказал:
– Это доходный дом, построен после уличных боев пятого года. Особняк Баркасова – соседний.
Возле обнесенного решеткой особняка прогуливалась подозрительная личность. Судя по характерной выправке – офицер.
– Они выставили караульного, – предупредил Рома. – Играем, черт побери. Постарайтесь не забыть свои роли.
– Постараемся, господин лейтенант. – Сергей Комаров не без труда согнал улыбку с лица.
– Слушаюсь, ваше благородие, – хмыкнул Щербинин.
Мужик в овечьем тулупе, фланируя вдоль угла ограды, исподтишка рассматривал прохожих. Руки он прятал в карманах – наверняка держался за рукоятку пистолета или револьвера. Чекисты прошли мимо него, скользнув равнодушными взглядами.
Остановившись в десятке шагов от предполагаемого офицера, Георгий обратился к Сергею:
– Скажите, подпоручик, нет ли поблизости других доходных домов, существовавших в девяностые годы?
– Дальше должны быть, господин штабс-капитан. За синагогой, на Малой Бронной. А здесь больше частные дома, небедная публика жила, пока краснопузые не пришли.
– Вы бы потише лаялись, ваши благородия, – обидевшись на «краснопузых», упрекнул товарищей Щербинин. – Не приведи господь, услышит кто-нибудь. Вон, стоит какая-то сволочь.
С этими словами красногвардеец кивнул на караульного, с интересом слушавшего их разговор.
– Ах, оставьте, фельдфебель, – томно произнес Рома. – Это же наш брат. Несомненный офицер. Может быть, даже гвардеец. Тоже, как и мы, страдает от безбожной власти.
– Как знаете, господин лейтенант, – пожал плечами Щербинин. – Только нас в Охранном отделении приучили поменьше болтать.
Брат-офицер молниеносно повернулся к ним спиной, словно не замечал странных прохожих. Ничуть не разочарованный Рома кивком показал направление. Они прошлись вокруг пятиэтажного дома и обнаружили калитку в ограде купеческого особняка.
Прислуга доходного дома настороженно следила за подозрительной компанией в составе матроса, солдата и двух штатских в кожаных куртках. Наконец из подъезда вышел мужчина лет пятидесяти в добротном пальто, который осведомился, чего желают добрые люди.
– У нас все бумаги в порядке, – заверил он. – Из районного совета проверяли…
– Не беспокойтесь, любезный. – Роман ободряюще улыбнулся. – Понимаете, милостивый государь, батюшка покойный рассказывал, будто раньше где-то здесь наш дом стоял. Вот и хочу, понимаете, найти то самое место. Не знаете ли вы, чьи дома тут прежде стояли?