Хронопилот

Благов Владимир

Эти вопросы неотвязно крутились в голове, не давая на время забыться. Назойливо гудели мужские голоса. Какой-то смешной выговор был у этих истинных арийцев. И интонации непривычные. Мысленно Алекс попробовал подстроиться под их речевую систему. Получилось не сразу. Помогло знание устаревших слов, древних фразеологизмов и военно-исторических терминов. Наконец хронопилот решился, открыл глаза и попробовал привстать с дощатого настила на бетонном полу, на котором лежал все это время. Подняв голову, он посмотрел на незнакомцев. Взгляд его был туманным, лицо со сна опухшее, небритое, но мозг был свеж и деятелен.

Фогель осклабился,

хотел что-то спросить, но «скандинав» опередил его.

— Господа, разрешите представиться: капитан люфтваффе Алекс Химмель, — отрекомендовался Алекс на хорошем немецком. — С кем имею честь говорить?

Фогель приподнял брови от удивления, а Ренке, усмехнувшись, пропустил вопрос мимо ушей.

— Позвольте спросить вас, господин капитан, что вы делали около самолета со звездами на крыльях? — спросил он. — А еще неплохо было бы взглянуть на ваши документы. При обыске мы не нашли даже намека на них.

— Хорошо. Я постараюсь ответить на оба вопроса одновременно, господин… оберштурмбаннфюрер, — сказал Алекс, разглядывая петлицы Ренке. — Но мой ответ будет ограничен рамками строгой секретности порученного мне задания.

Алексу вдруг безудержно захотелось фантазировать. Он вообразил, что с высоты своего знания сможет без труда перехитрить этих суровых с виду людей. Он ни на минуту не забывал, что перед ним его далекие предки. Люди, жившие всего двести лет назад, в представлении Химмеля и его современников были неотесанными, ограниченными служителями золотого тельца. Поэтому Алекс решился на довольно грубый, корявый экспромт.

— Отсутствие документов — не причина для столь грубого обращения с немецким офицером. И я прошу вас, господин оберштурмбаннфюрер, назвать вашу фамилию.

Ренке, скрепя сердце, отрекомендовался.

— Я требую немедленно обеспечить мне нормальные бытовые условия, — продолжал Алекс атаку. — Принесите поесть, в конце концов. Наверно, я уже сутки ничего не ел.

— Хорошо, господин капитан, — дипломатично ответил Ренке. — До выяснения вашей личности вы будете переведены этажом выше, где условия вполне приемлемые. Там, я надеюсь, мы вскоре продолжим разговор, и вы сообщите мне все, что сочтете возможным. А пока я распоряжусь, чтобы вам принесли завтрак… Фогель! Проводите господина капитана.

Фогель прищелкнул каблуками, вытягиваясь в струнку, и кивком головы приказал солдатам конвоировать Алекса.

Наверху, в небольшой уютной комнате было свежо. Сквозь закрытое окно слышалось чириканье воробьев на улице, далекое урчанье грузовика. Взошедшее солнце рисовало на полу искаженные очертания оконного переплета. Меблировка была проста: пара стульев и больничная кушетка.

Алекс хмыкнул, но все же присел на краешек стула и закинул ногу на ногу. В ожидании завтрака он решил перейти в контратаку.

— Господин оберштурмбаннфюрер! Я требую, чтобы вы немедленно навели обо мне справки либо в Пенемюнде, где расквартирована моя часть, либо в Берлине, в рейхсканцелярии!

«Кажется, меня понесло, — подумал Алекс, — ну, лишь бы у них не оказалось прямой связи с центром!»

— Позвольте полюбопытствовать, господин капитан, в какой именно части в Пенемюнде вы служите?

— Я служу в Особом авиаотряде при КБ фон Брауна. Мой непосредственный начальник — генерал Вальтер Дорнбергер! — эту информацию Алекс выдал на ходу, но, к своему удивлению, заметил, что его экспромт произвел на гестаповца именно то впечатление, на которое

он и рассчитывал. В глазах Ренке появилось заинтересованное внимание. Он достал из кармана золотой портсигар и предложил Алексу закурить. Хронопилот, который вырос в мире без сигарет, поспешно отказался. Если бы Алекс мог знать, что за внешней любезностью Ренке кроется затаенная ненависть ко всякого рода выскочкам и фаворитам!

«Вряд ли эти гестаповцы слышали фамилии фон Брауна и Дорнбергера, — думал тем временем Алекс. — Наверняка, это секретные сведения, и Берлин еще поинтересуется, откуда шеф Брянского гестапо узнал то, что ему знать не положено. Будет ли это хорошо для меня, в свое время узнаем».

— Связи с Пенемюнде я вам не обещаю, но с Берлином распоряжусь связаться немедленно, — заверил Ренке. — А пока я все же хотел бы услышать от вас объяснение некоторых вещей, на мой взгляд, не являющихся государственной тайной и, тем не менее, необъяснимых с моей точки зрения!

— Извольте, я отвечу… в рамках…

— Объясните хотя бы сложные эволюции вашего самолета, его внезапные превращения и несвойственную ему скорость. Почему вы прилетели на советском самолете? Неужели в рейхе не нашлось ничего лучше «русской фанеры»? Почему ваши друзья скрылись и бросили вас в бессознательном состоянии?

— Ну, во-первых, это не самолет, а летательный аппарат принципиально нового типа, использующий даровую энергию гравитации. Идея проста до ужаса. Я даже мог бы вкратце объяснить вам устройство этого аппарата.

— Ну что же, я охотно послушаю.

— Внутри аппарата установлен громадный соленоид, который питается либо от генератора, либо от батареи аккумуляторов. Вокруг этого соленоида создается силовой кокон, который и держит аппарат в подвешенном состоянии. Магнитное поле как бы лишает аппарат веса. Придание аппарату продольного ускорения — дело довольно заурядное.

Алекс донельзя упростил устройство гравилета и по недоверчивому взгляду Ренке понял, что, скорее всего, переборщил с этим упрощением.

— Также на борту установлены два импульсных генератора, вырабатывающих высокочастотные радиоволны различной амплитуды, которые, гася друг друга, делают силовой кокон и сам аппарат невидимыми.

— Я никогда не сомневался в могуществе немецкой науки! — с пафосом произнес Ренке. — А что вы скажете о механической копии человека?

— Читали «Р.У.Р.» Чапека?

— Извините, я далек от литературы! Как вы сказали — Чапек? Это немецкий писатель?

— Хм… Неважно, — Алекс вспомнил, что Адольф Гитлер в свое время назвал Карела Чапека своим личным врагом. За роман «Война с саламандрами». — Главное, в этой книге впервые описаны подобные механические копии человека и впервые они названы роботами. Все это — и невесомый аппарат, и механический человек — секретное оружие рейха! Сожалею, но мне придется информировать мое командование о том, что меня вынудили разгласить государственную тайну, — как бы между прочим, заметил Алекс. — Мои же проблемы заключаются в следующем. Робот, то есть человекомеханизм, внезапно вышел из-под контроля. Я пытался его отключить, но произошло недоразумение, и мне здорово досталось от этого монстра. Что было дальше, я не помню. Возможно, мои подчиненные подняли аппарат в воздух во исполнение приказа о соблюдении строжайшей секретности, не знаю… Во всяком случае, я верю, что они вскоре вернутся за мной. А пока извольте, все же, навести обо мне справки.