Хронос. Ледяной поход
Шрифт:
— Оружие взял? — спросил князь.
— Только ствол, — Тоха показал револьвер и засунул обратно…
Прошли мимо поста. На них даже не взглянули.
Свернули в проулок. В тесном дворе открылась дверь подъезда. Оттуда вышли три мужика и направились к ним. Двое в кепочках, расстёгнутых на две верхние пуговицы тёмных кожаных куртках. Чёрные брюки-галифе. Грязные сапоги. Третий, видать, главный, — в длинном тёмном пальто и такого же цвета шляпе. Сапоги надраены, до блеска, насколько возможно рассмотреть в тусклом свете, льющимся из полуподвала справа. Остальные окна
— Какая встреча! — хрипло произнёс главный, — золотишко, часики на бочку, — и, вытащив из кармана револьвер, остановился в шаге от Романа.
— Какая глупость!
Двое тоже вплотную подошли к Тохе с Настей. С одной стороны, всё верно. Так легче давить на психику лоха. Но прежнего Тохи уже нет. В руке гопника, что загородил дорогу программеру, тускло блеснул нож. Мужик, криво ухмыльнувшись, поднёс клинок к лицу попаданца:
— И девку оставь. Гы.
Краем глаза Тоха увидел, как кулак Романа метнулся к лицу главного гопника. Хруст носовых костей заставил остальных бандитов отвести взгляд от жертв. Настя ткнула своего противника пальцами в горло. Тоха чуть прихватил вооружённую руку бандита, ткнул напряжённой пятернёй в лицо, и, когда тот схватился руками за глаза, схватил развернул нож в сторону горла мужика. Хват за шею и резкий толчок в вооружённую руку. Он часто отрабатывал подобные движения на воздухе, и сейчас всё получилось на автомате.
Нож с лёгким хрустом вошёл под кадык. Гопник, выпучив глаза, медленно осел на мокрую землю. Противника Насти добил князь.
Роман взял револьвер и протянул сестре. Княжна спрятала оружие во внутренний карман тулупчика. Поручик аккуратно, чтоб не забрызгаться кровью, вытащил нож из горла убитого Тохой мужика. Вытер лезвие об одежду трупа, сложил и протянул Тохе. Нож оказался выкидным.
— Держи, пригодится.
Программер взял нож и убрал в карман штанов. И тут его замутило. Тоха согнулся. Его вырвало прямо на труп. В чувство привёл резкий хлопок по спине и истошный женский вопль:
— Степа-ана-а-а-а уби-и-ли-и-и!
Тоха глянул на окна. В одном мелькнула фигура в белой рубахе.
— Уходим! Быстро! — скомандовал Роман.
4 (17) декабря 1917 г.
г. Харьков
Тоха вышел из вагона вслед за Романом и подал руку Насте.
Знакомый вокзал. С серого неба валит мокрый снег. Много людей. То здесь, то там попадаются солдаты и гражданские с оружием.
Решили идти пешком, нечего привлекать излишнее внимание. Вряд ли у солдата или рабочего хватит денег на экипаж. Оказалось, идти недолго. Где-то с полчаса. Недалеко от выкрашенного в салатовый цвет двухэтажного дома, где, по словам Романа, живут Голенищевы, поручик резко остановился.
— Ты чего? — спросил Тоха.
Княжна чуть прижалась к программеру и посмотрела на брата.
— Ром, что случилось?
Ромыч внимательно оглядел дом. Наконец проговорил:
— Не пойму. Какое-то странное чувство. Что-то не так.
В
— Красная гвардия? — негромко спросил Тоха.
— Похоже, — ответил поручик.
— Пижон! — пробормотал программер, рассматривая топающего в их сторону красногвардейца.
— Прости, мил человек, — обратился Роман к мужчине, когда тот приблизился. — Не подскажешь, чей это дом? — и кивнул на жёлтое здание.
Человек остановился, полуобернулся в указанном князем направлении, посмотрел на дом и сказал:
— Райотдел городского совета, — он внимательно осмотрел друзей. — Я — комиссар района, Гамаюн. А вы кто будете, товарищи?
— Мы идём домой, в Таврическую губернию. Я бывший солдат бывшего сто шестьдесят седьмого Острожского полка. Это — мой двоюродный брат с женой. Мне сказали, — увёл разговор с опасной темы Роман, — это дом графа Голенищева?
Гамаюн расплылся в улыбке.
— Графья съехали и уже не вернуться. Теперь мы здесь.
— А куда съехали? — не сдаётся Роман.
— Да кто их знает? Съехали и съехали. Мне-то какая забота, — комиссар подозрительно прищурился. — А ты чего это так интересуешься?
— Дядя мой там у них истопником работал. Уж даже не знаю, там или он теперь, — развёл руками Роман. — С самого начала войны не видел. Может, знаешь? Порфирий. Истопник. Порфирий Сидоренко.
Комиссар задумался, почесав:
— Порфирий… хм… Порфирий, — проговорил он. — Нет, не припоминаю. Сходите, — Гамаюн махнул рукой в сторону дома, — спросите. Может, кто и знает чего. А мне пора.
Комиссар пошёл дальше. Друзья остались стоять на тротуаре. Мимо прошёл патруль из пяти человек.
— Что делать будем? — Тоха посмотрел на поручика.
— Идём. Нечего тут торчать.
Прошли мимо дома. Свернули на какую-то улицу и, пройдя ещё минут десять, вышли на стихийный рынок. Народ торговал, кто чем мог.
Друзья вошли в толпу. И тут Роман кого-то заметил.
— Афанасий, — прошептал поручик, глядя куда-то вперёд.
Тоха увидел мужика лет пятидесяти, пробирающегося сквозь толпу. Чёрный полушубок подпоясан тёмно-серым поясом, на серых валенках чёрные грязные галоши. На голове серая шапка-ушанка. На чёрной с проседью бороде оседают крупные хлопья снега. Мужик подошёл ближе, не глядя на них.
— Афанасий! — тихо позвал Роман.
Мужик поглядел на них равнодушным взглядом и грубо бросил:
— Чего тебе?
В следующий миг узнал.
— В… ваше си…
Ромыч приложил палец к губам. Мужик понимающе кивнул. Взгляд всё ещё обалдевший.
— В… вы… как здесь? — он опасливо оглянулся.
— Да вот так получилось. Давай отойдём.
Вышли из толпы. Тут народу не так много.
— Ваше сиятельство, Роман Василич, вы как здесь?
— Ехали к Голенищевым, а тут…
— Давайте так. Вы сейчас идите ко мне домой, Серафима вас встретит. Я вечером приду, поговорим.
Он продиктовал адрес.
— Знаете, где это?