Хронос. Ледяной поход
Шрифт:
Лейтенант просканировал эфир. В гигагерцовом диапазоне цифровой шум. Русские усилили радиообмен. Понятное дело — зафиксировали транслокацию. Слава Богу, конечная точка размыта и забита помехами. Интересно, кто пойдёт на перехват. Те, кто уже здесь или транслоцируют других? В первом случае гарантировано создание новой волны. Во втором — не факт.
Гарнитуру на диапазон группы. Мощность минимальная, дальность связи до трёхсот ярдов.
Всё.
Ждать…
Небо на востоке едва засветлело. Чуткая аппаратура уловила лёгкие,
Рис навострил уши. Так и есть. Крадущейся походкой, словно тени, проскользнули австрийские егеря. О’Рэйли залюбовался работой диверсантов начала двадцатого века. Профессионалы.
Все лица знакомы. Рис узнал и Курта Зигеля — егеря ландвера, и Фридриха Дифенбаха, его командира, сержанта или как, говорят в Австро-Венгрии, фельдфебеля, и остальных диверсантов.
Вот командир не понравился. Несуразный какой-то. Хотя удивляться нечему — обер-лейтенант фон Ауттенберг прибыл в егерский батальон из пехоты. Да ещё и полный дундук. Как говорят, «Здравствуй, дерево!». На уме только плац и строевые занятия. Нельзя так в разведке.
Негромкие перешёптывания егерей переводит встроенный транслятор, хотя в этом нет необходимости. Во время подготовки им внедрили в мозг русский и немецкий языки этого хроносреза. О’Рэйли раньше слушал записи переговоров австрийских егерей, но сейчас «живой звук».
Лейтенант подумал, что если б группой командовал Фриц Дифенбах, австрийцы наверняка захватили бы «языка». Если уж не Голицына, то Воронцова — точно. Пожалуй, умыкнуть его из австрийского плена было бы проще. Ну да ладно. Что сделано, то сделано.
Рис отмахнулся от ненужных рассуждений. К чему они? Воронцов позарез нужен им, американцам. Для чего, Рис не знает. Да и не его ума это дело. У него приказ — вогнать в тело Воронцова капсулу. И он, лейтенант Рис О’Рэйли, снайпер отряда спецназначения «Тесей» приказ выполнит.
Вечереет. Уже прошли в трактир Голицын с Воронцовым. До часа «зеро» совсем немного. Рис поочерёдно напряг и расслабил затёкшие мышцы. Шевелиться нельзя. Аборигены могут обнаружить.
Стемнело. Егеря рассредоточились вокруг дорожки.
О’Рэйли медленно достал из подсумка ночной прицел и установил на карабин. Как обычно в предбоевой обстановке чётче заработали органы чувств. Зрение стало острее, слух тоньше на фоне стрёкота сверчков громче зазвенели комары. Стал более пряным запах земли и травы.
Лейтенант прижался глазом к наглазнику, чтоб включившийся экран не осветил лицо и не демаскировал снайпера. Лишь после этого коснулся пальцем сенсора на корпусе прибора. Медленно показалась цветная картинка наблюдаемой сцены. Видно, как днём.
Появились объекты. Проходят засаду. Австрийцы бросаются на захват.
Рис в очередной раз полюбовался, как ведёт бой Голицын. Молодец поручик! Воронцов же полный лопух в этом деле. Однако австрийца убил. Повезло.
Осталось несколько секунд. Звуки и запахи исчезли. Осталась только цель.
«Дьявол! — мысленно выругался Рис. — Нельзя было анестезию предусмотреть?».
Объект смотрит на ладонь. Крови пролилось немножко, Всего пару капель.
— Цель поражена! — доложил О’Рэйли в гарнитуру.
— Ждём, — это голос командира.
И тут фигуры Воронцова и Голицына замерцали. Через пару секунд пропали и появились вновь лишь через восемь.
«Чёрт! Неужели новая волна?!» — с тоской подумал лейтенант.
— Вот блин! — донёсся голос Воронцова.
Рис увеличил кратность. Воронцов снова схватился за шею. Убрал руку.
— Это чё за хрень? — воскликнул он, чего-то рассматривая на ладони.
Рис дал максимальное увеличение. Воронцов держит в руке… капсулу.
— Нафиг! — объект отбросил капсулу в сторону.
Об увиденном Рис доложил командиру. Но тот лежит рядом и тоже всё видит.
Прискакали пятеро всадников.
— Что будем делать командир? — спросил Рис по зашифрованной радиосвязи.
— Ждём утра, — приказал Джексон.
Капитан вызвал всех по очереди. Рис и Талер отозвались. Остальные молчат. По спине О’Рэйли пробежал холодок. В новой волне лишь они втроём. Группы прикрытия остались в основной.
21. Программер Тоха
(ООО «Либерсофт»)
23 ноября (6 декабря) 1917 г.
г. Петроград
Говорят, беда не приходит одна. Василий Фёдорович умер утром следующего дня. Спустя неделю во сне покинула этот мир и Надежда Сергеевна.
Из прислуги остались только дворецкий Тихон и горничная Татьяна. Ульяна уехала с каким-то матросом. В первую минуту Тоха в сердцах решил, что девчонке понравилось, как её отодрали на розвальнях. Спохватившись, вспомнил, что Ульяну-то как раз не тронули. Сбежала. Досталось Тане.
Истопник Савелий отправился в деревню. Денег на оплату работы прислуги практически нет. И продуктов купить негде. Разве что на стихийных рынках. Спекулянты требуют золото либо серебро. На крайняк — императорские бумажные деньги. Керенки нафиг никому не упали.
Чтоб добыть продукты, семья обменивает на них столовое серебро.
Тоха чувствует себя нахлебником. Ему просто нечего продать. Реально нечего. Деньги, что получал на службе, вернее ту часть, которую выдавали царскими деньгами, Ромыч категорически посоветовал не трогать. Может ещё пригодиться. В дороге.