Хронос. Ледяной поход
Шрифт:
— Кхм. Прилуцкий?! Немного знаком. Встречались в Харькове. А почему вы спрашиваете?
— Видите ли, минут сорок назад ко мне пришли двое. Из Красной гвардии. Матрос и солдат.
У Тохи отвалилась челюсть.
— Кто их пустил?
Тугушев грустно усмехнулся:
— Боюсь, голубчик, они теперь не спрашивают, куда им можно заходить, куда нельзя. Так вот, матрос представился капитаном окружной контрразведки Прилуцким и просил вам передать, чтобы вы не о чём не беспокоились. Всё под контролем. На мой вопрос «о чём не беспокоиться»,
— Интересное кино, — пробормотал Тоха, почесав голову и зло подумал:
«Наблюдают, значит. Но почему так долго не объявлялись? Надо же, под контролем у них всё! Так какого не вытащат меня обратно? Я уже здесь четыре месяца».
— Антон Дмитриевич, — отвлёк от мыслей голос Тугушева. — Этот человек, действительно, офицер контрразведки?
Тоха посмотрел на шефа. У того в глазах странное выражение — то ли надежда, то ли страх.
— Не знаю точно, — качнул головой программер. — В Харькове он был в форме капитана и показывал мне удостоверение контрразведки армии.
Пришлось немного сорвать. Не, ну в самом деле, не говорить же умному, образованному человеку начала двадцатого столетия о какой-то «мутной» Хронослужбе из двадцать четвёртого? Первая и последняя встреча с ними навсегда врезалась в память.
Тогда в поезде из Харькова в Петроград его попытались вернуть обратно, в двадцать первый век. Не получилось. Якобы технический сбой. Эти чуваки из Хронослужбы, включая Прилуцкого, тут же исчезли в синей вспышке. А он остался.
— А что значит «не беспокойтесь» и «всё под контролем»? — спросил Тугушев.
— Вы меня озадачили, Архип Семёнович, — программер посмотрел на столоначальника максимально честными глазами. — Понятия не имею, о чём говорил этот господин, и мне это очень не нравится.
— Ладно, ступайте, — отпустил шеф.
Тоха поднялся и пошёл к выходу. Достал из кармана круглые часы. Летом прикупил по случаю. Это в его мире время можно узнать где угодно — на смартфонах, компах, на крайняк на автобусных остановках и станциях метро. А тут… и заводить надо каждый день.
Откинул крышку — без пяти шесть. Настя уже, наверно, ждёт.
Зашёл в кабинет, на него с любопытством покосились молодые коллеги. Тоха молча убрал документы в сейф, надел фуражку, набросил шарф.
Парни тоже засобирались. Лишь Фостиковский никуда пока не спешит.
— Воронцов, вы опять к своей разлюбезной княжне? — подначил Шишко.
Программер кивнул.
— Завидую вам, Воронцов.
Тоха ничего не ответил. Шишко — парень, в общем-то, неплохой, но иногда задирается. Бог с ним.
Достал из шкафа пальто и быстро надел. По бедру стукнул спрятанный револьвер. Сунул руку в правый карман. Наган лежит стволом вверх. Аккуратно развернул оружие, чтоб легко можно было выхватить, и, попрощавшись, выскочил из кабинета.
Сбегая по широкой мраморной лестнице, устланной зелёной ковровой дорожкой, заметил в холле знакомую фигурку. Настя. Княжна
— Всё-таки пришла! — выдохнул Тоха, подходя ближе — Зачем, Настюш?
Девушка положила ладошки на грудь Тохи.
— Очень захотелось тебя увидеть. Ты не рад?
Глаза сияют. Так и хочется её поцеловать! Но не решился. Неизвестно, как она отреагирует, и… коллеги шастают.
— Рад… нет… то есть… совсем меня запутала, — аккуратно взял княжну за талию. — Как же тебя Василий Фёдорович отпустил?
— А я не спрашивала. Сбежала.
Тоха офигел.
— Насть! Ну ты даёшь! Опасно же по городу…
— Воронцов! — раздался сзади знакомый голос.
Программер, вздохнув, убрал левую руку с талии княжны и нехотя оглянулся.
По лестнице спускается, кто б сомневался, Шишко. Скалится во все тридцать два зуба. Рядом, с чуть смущённой улыбкой, — Вайсенгоф.
— Добрый вечер, сударыня, — Шишко приподнял шляпу-котелок.
Вайсенгоф последовал примеру коллеги.
— Добрый вечер, господа, — чуть склонив голову, поздоровалась Настя.
Шишко снова оскалился, уже Тохе:
— Счастливо оставаться, граф.
Парни вышли. Нахальный блондин в дверях бросил на княжну восхищённый взгляд.
— Идём, — Настя направилась к выходу.
Тоха придержал тяжёлую дверь, пропустив княжну вперёд.
На улице дует мерзкий ветер. Набережную освещают два фонаря — около здания министерства и чуть дальше перекрёстка с Малковым переулком.
Программер приподнял воротник и поинтересовался:
— Тебе не холодно в таком пальтишке?
— Чуть-чуть, — улыбнулась княжна и взяла его под руку.
Попаданец покосился на блокпост.
— Куда пойдём?
— Туда, — Настя кивнула в сторону красногвардейцев.
— Ну там эти…
— Не волнуйся, — девушка легонько коснулась его локтя ладошкой, — ничего они нам не сделают. Они же не бандиты, а революционные солдаты и матросы.
Программер вылупился на княжну:
— Настенька… ты о чём вообще?
Она чуть прижалась к его плечу.
— Шучу, Антош. Да и выбора у нас нет. Через Семёновский и Обухов никого не пускают. Остаётся Измайловский.
Программер вынужденно согласился. Всё верно. Почему те два моста перекрыли, а Измайловский — нет, хоть на всех трёх выставлены блокпосты, непонятно. Логика отсутствует. Но Тоха не военный, ему такие материи недоступны.
Пришлось идти в сторону красногвардейцев. Около костра сидят пятеро, двое прохаживаются неподалёку, ещё парочка — рядом с пулемётом и столько же у мешков. Кто-то в матросской форме стоит у парапета.
Поравнялись с блокпостом. Попаданец покосился на юнитов. Лохматый матрос привстал и вылупился на княжну. С ним поднялся один из подельников — долговязый амбал. Тот, что у парапета и ещё один, у мешков, поглядывают то на Тоху с княжной, то на лохматого. В них программер узнал тех, с георгиевскими ленточками, вступившихся за него.