Хронос. Ледяной поход
Шрифт:
— Вы кто? — глухо спросил подошедший.
— Отряд полковника Симановского, — отвечает Исамов.
— Ну наконец-то, а то хоть совсем пропадай. Нас всего полсотни, третью неделю не спим, — со злобой отвечает офицер и отходит.
Взводные построили подразделения и доложили Симановскому о наличии личного состава. Полковник приказал разойтись и ждать его возвращения.
Чуть поодаль в тупике стоят два паровоза. Один с вагоном первого класса, к другому прицеплена площадка с тремя пулемётами, обложенными мешками с песком.
Через полчаса прибыл
Тоха вспомнил сон. Второй раз уже снится. Какая-то белиберда. Прошлый раз приснились Настя и Ромыч. Сейчас Кобб.
Подошли взводные.
Новости скверные. Оказывается, Абрамов сам не знает, сколько им противостоит большевиков. Известно лишь, что противника десятки тысяч, а у него приказ — держаться до последнего. Круто!
Симановский решил произвести разведку и смотаться в рабочий посёлок Сулин. Полковник, генерал, Тоха и ещё с десяток офицеров залезли в вагон первого класса. Пулемётчики «партизан» Абрамова заняли площадку.
Чуть позже
р. п. Сулин
Оба поезда остановились у моста, не доехав до посёлка. Совсем рассвело. Поднялось солнце. К поездам подходят рабочие. Смотрят с неприязнью, общаясь лишь друг с другом. Вопросов не задают.
Тоха с офицерами пешком сопровождают начальство на станцию. Подмёрзшая земля, покрытая тонким слоем снега, хрустит под ногами.
Минут через десять показалось здание станции. Поднялись на невысокую, с полметра, платформу и направились внутрь здания. Там генерал с Симановским вошли в комнату начальника станции, офицеры встали караулом.
Группу тут же окружают рабочие. Смотрят злобно. Тоха перехватил ненавидящий взгляд плотного, небритого чернявого мужика лет сорока. Тот набычился и смотрит в упор. Атмосфера наэлектризована.
Наконец генерал и Симановский вышли от начальника станции. Тоха перевёл дух. Рабочие нехотя расступаются. Добровольцы выходят на платформу. Толпа за ними. Люди окружили их плотным кольцом.
— Кровопийцы! Эксплуататоры! — доносится из толпы.
— Господа… — начал генерал Абрамов.
— Чё, забыл? — раздаётся выкрик. — Нет нынче господ!
Стоящий рядом с Тохой тот самый чернявый мужик со злобной ухмылкой потянулся к висящей на поясе программера гранате. Тоха оттолкнул руку, выхватил гранату и врезал мужику по голове, как колотушкой.
По толпе прошёл ропот.
— Что, понравилась? — рявкнул программер и, сжав рычаг, выдернул чеку. — На, бери!
Мужик, схватившись за разбитую голову, отшатнулся.
— Бери, не ссы! Она же ручная!
Мужик отпрянул. Толпа отодвинулась.
— А ну пошли все нах отсюда! На куски разнесу к бененой маме!
Послышался шум выпускаемых паров. На станцию вползает паровоз с пулемётной командой. Тупорылые стволы «максимов» хищно навелись на рабочих. Толпа бросилась наутёк.
— Ну вы даёте, подпоручик! —
— Я просто, — перевёл дух Тоха, вставляя обратно чеку и вешая гранату на пояс, — здорово испугался, ваше превосходительство. А тут ещё этот дятел за моей «колотушкой» потянулся. Ну у меня планка и упала.
— Прошу прощения, — брови генерала взлетели вверх. — Планка? Упала?
Тоха смутился.
Симановский что-то шепнул на ухо Абрамову.
— А, понятно, — проговорил тот. — Объявляю вам благодарность, подпоручик.
Надо что-то отвечать. В армейке в таком случае говорили «Служу России!». А здесь как? Кажется… вспомнил! Поправил ремень винтовки на плече и, вытянувшись по стойке «смирно», громко ответил:
— Служу Отечеству!
Вдалеке что-то бумкнуло. Раздался свист. На путях напротив здания станции разорвался снаряд.
— Ё! — Тоха чуть присел.
В полукилометре показался… бронепоезд. За ним — эшелон.
— Быстро в поезд! — скомандовал генерал. — Отступаем!
Добровольцы бросились к пулемётной платформе.
— А-а-а, сука! — раздалось справа-сзади.
Тоха оглянулся. На него топором замахивается тот же чернявый мужик. Времени на раздумья, откуда он тут взялся, да ещё и с топором, нет. Программер крутнулся, прихватив руками пролетающую мимо руку с топором, и уложил мужика на снег мордой вниз. Винтовка соскочила с плеча и стукнулась о мёрзлую землю. Наступив на вооружённую топором руку, Тоха достал револьвер и выстрелил противнику в голову. Снег окрасился красным. Часть мозгов и крови попало на сапог.
Программер осклабился. Угрызения совести уже не мучают. Поднял винтовку и глянул в сторону приближающихся красногвардейцев. Бронепоезд окутало ещё двумя облачками белого дыма. Через секунду дважды бумкнуло. Два снаряда разорвались ближе к ним.
Тоха одним из последних вскочил на подножку платформу. Ему подали руку. Попаданец оглянулся. Из эшелона быстро спешиваются люди и открывают огонь. Орудия бронепоезда снова выстрелили. Снаряды разорвались справа и слева от отъезжающей платформы. Осколком убило молодого прапорщика Ивлева. Пулемётчик дал длинную очередь по большевикам. Несколько фигурок попадало.
— Трёхдюймовка лупит, — проговорил сидящий справа бородатый партизан в офицерской фуражке и гвардейской шинели без погон.
Около моста из домов рабочего посёлка и окрестных кустов их обстреляли. Пулемётчики открыли ответный огонь. Тоха выцелил перебегающую фигуру. Промазал. Уже в который раз пожалел об отсутствии «калаша».
Приближается песчаная насыпь. За ней спрятались около двух десятков человек. Плохо, что насыпь близко. Метров двадцать. Из-за насыпи полетели самодельные бомбы. Слава Богу, не долетели. Лишь одна ударилась о платформу и отскочила обратно. Загремели взрывы. Тоха вскочил, оставив винтовку на полу платформы, сорвал с пояса одну гранту. Вытащил чеку и, что было мочи, зашвырнул за насыпь. Следом вторую. Одна граната упала на кромку насыпи, а вторая заскочила за неё. Раздались два взрыва и вопли.