Хронум Книга I
Шрифт:
После обеда усадьба вновь опустела. Стив так и не вышел из своей конуры, лая о том, что старый кожаный мешок с костями одержим чумной тварью. Что бы это значило?
В течение дня я безвылазно находился в своем кабинете. Изучал финансовые отчеты, что подготовила мне Катя.
По ее мнению, нам требовалось срочно сократить расходы в некоторых убыточных отраслях, сократить штатную численность работников, снизить зарплаты.
Требовала раскрыть информацию, куда ежемесячно утекают крупные суммы денег под статьей «прочие
Я пока не готов был делиться с ней сокровенным. Прочие расходы — многомиллионные пожертвования на лечение больных детей. Так получалось в нашей стране, что если ты родился не в знатной семье, государству на тебя плевать. Выкарабкивайся сам или сдохни. Это была суровая реальность, и я хотел ее изменить. Отчасти, поэтому я рвался во власть.
Не получив прямого ответа, Залевская фыркнула, хлопнула дверью, но спустя час вернулась в кабинет и извинилась за свое поведение.
Оказалось, она выпытала все у Олега. А тот не стал от нее что либо скрывать.
Несколько раз звонила Марина с докладом. Всеволод не покидал офиса: к нему приезжали разные люди. Просмотрев их фото, не увидел того, кто был нужен. Я приказал продолжить слежку в ожидании крупной рыбы.
Звонил злой Аликперов и требовал наказать Стива. Якобы из-за его мочи прохудилось колесо его внедорожника и ему пришлось пересаживаться, а эту везти на ремонт.
Верилось слабо, но проверить чудо-мочу собакена я просто был обязан. Перекинувшись парой фраз с садовником, выяснил, что цветочки начали жухнуть, а также деревья и вообще все места, помеченные адским псом.
Я как раз шел проверять одно такое излюбленное место Стива, чтобы удостовериться лично, как услышал тоненький плач ребенка за забором.
Не медля ни секунды, перемахнул через ограду и увидел лежащего на земле босоногого мальчугана.
— Дядя Лёва, — с надрывом произнес он и вырубился у меня на руках.
— Лекаря ко мне, срочно!
Не сразу я узнал в этом худом босоногом мальчонке сына бывшего бойца сквада. Примерно полгода назад его отец погиб, выполняя мое задание, и у него осталось два ребенка. Девочка четырех лет и мальчик семи.
Мальчик был совсем плох. Мало того, что истощен, так еще и сильно избит. Были и свежие синяки, полученные совсем недавно, и застарелые, ядовито-зеленого цвета. Косматые волосы говорили о долгих скитаниях по свету. Но как такое могли допустить? Куда смотрели воспитатели? За что, я плачу такие деньги?!
Пока наш лекарь занимался его ранами, я набрал директора приюта.
— Светлана Борисовна, приветствую вас!
— Добрый день, Лев Константинович! Очень рада, что слухи о вашей кончине — всего лишь слухи. По какому вопросу звоните? Касательно финансов, я передала отчет вашему сотруднику Залевской Екатерине.
— Я не поэтому звоню. Вы в курсе, что один из ваших подопечных сбежал?
— Эмм… в курсе, — замешкалась она с ответом. —
— Паршивцев? Хм, интересно. Значит, сбежал не один ребенок?
— Лев Константинович, я оговорилась. Один, конечно же один ребенок потерялся.
Дальше она поведала «душещипательную» историю, про то, как мальчик отстал от группы, когда те ходили в поход. Как она не спала сутки и самолично разыскивала его. Бедная, бедная Светлана Борисовна.
На вопрос сколько лет мальчику и как выглядел, она описала вовсе другого мальчугана. Произошло это вчера, и про синяки на теле она ничего не знала. «Сам покалечился».
Я не поверил ей. Оставалось дождаться, когда мальчик Вова очнется и расскажет мне свою версию. Да, я вспомнил его имя. Частенько видел их с сестрой на детской площадке возле казармы.
— Лев Константинович, — окликнул меня боец, — мальчик пришел в себя. Крайне напуган и зовет вас.
— Как его здоровье?
— Я бы порекомендовал провести курс оздоравливающих инъекций, отдых и обильное питание.
— Благодарю. Проследи за его лечением и принеси еду.
— Дядя Лёва, — проникновенно сказал мальчик и заплакал.
Глава 9
Мы ввалились в директорскую втроем: я, Карелина и брат. Вчетвером… еще Стивен, куда же без него. Когда Марине рассказали, куда и зачем я направляюсь, а потом кратко поведали историю Вовы, она тут же сорвалась с задания, оставив вместо себя одного из старичков сквада.
Мальчик категорически отказался возвратиться в приют. Он просил меня лишь об одном: чтобы я забрал его сестру из лап директрисы. По его словам, дети в приюте постоянно подвергались насилию, моральному и физическому.
Тварь директриса, понимая полноту власти над своими подопечными и принимая факт, что они не могут ей ответить ничем, творила что хотела.
Воспитанники приюта находились в разных позициях: одни — старшеклассники, следившие за порядком и получившие привилегии, вторые — работники — пахали не покладая рук на кустарной ткацкой фабрике в подвале здания. Но были и третьи — бунтари — те кто не согласился с таким укладом и выражали протест. Вот такие дети и подвергались гонению старших, а затем уже и сама директриса принимала репрессивные меры в их отношении.
— Я получил информацию из проверенного источника, что вы используете детский труд с целью личного обогащения.
— Лев Константинович, это правдиво отчасти. Да, дети работают, но это для их же пользы, ведь работа — лучший воспитатель, но ни о каком личном обогащении, как вы выразились, речи не идет.
Я достал блокнот и начал зачитывать наспех сформированный отчет:
— Пошив одежды в подвальном помещении приюта только за прошлый месяц принес вам триста двадцать тысяч рублей…