Хрупкая прочная связь
Шрифт:
— Да, но…
— Пожалуйста, что бы ни случилось, обязательно найди мое тело и расскажи Яну или сделай так, чтобы он меня нашел. Не хочу стать без вести пропавшим.
— Хорошо, — прошептал он.
Я прикрыл глаза на минутку. Такой короткий разговор, а я уже был готов потерять сознание.
— Ты не спросил почему.
Я знал «почему». Хартли его шантажировал.
— Это я рассказал анестезиологу, подруге Хартли, когда тот будет в больнице. Из-за меня она и охранник мертвы. И Хартли смог
Кто бы сомневался. Войно был той самой «утечкой».
— Ладно.
— Хочешь узнать почему?
Войно нужно было исповедаться.
— Конечно, расскажи.
— Будучи копом в Чикаго, я прикрыл одно дело.
— Продолжай, — пробормотал я, стараясь не засыпать, потому что боялся заснуть и проснуться в пустой камере один. Страшно даже было такое представить.
— Был один мальчик по вызову, который работал на Рего Джеймса. Помнишь его? Джеймса?
— Помню… он умер в программе по защите свидетелей.
Какой-то парень из прошлого узнал Джеймса на улице и последовал за ним домой, вломился и зарезал кухонным ножом. Мы могли бы учитывать прошлые связи тех, кого помещали в программу защиты свидетелей, но было невозможно проверить каждого человека в городе. Просто нереально.
— Я об этом не знал. В общем, я часто бывал в клубе Джеймса в центре города, когда был не на службе, и однажды вечером пошел посмотреть на мальчика, который мне нравился, Билли Донована, и в середине встречи ворвался Рего с другим парнем, которого я иногда там видел.
Войно глубоко вздохнул, будто оказалось трудно сказать следующую часть, и начал расчесывать пальцами мои волосы.
— И вот он бросает незнакомого мне парня на кровать рядом с Билли и стреляет в них одного за другим.
Я мог представить себе Войно: замершего, испуганного и с брызгами крови по всему телу.
— А потом до меня дошло, что Джеймс не один. И тогда я впервые встретил Хартли.
Вот и сложилась вся история.
— И как раз перед тем, как Джеймс собрался всадить в меня пулю, Хартли его остановил и сказал, что я коп. Очевидно, первый убитый Джеймсом парень, которого я раньше видел в клубе, был из отдела нравов и работал под прикрытием.
— И что же ты сделал?
— Передвинул оба тела, чтобы все выглядело так, будто Адамс — тот самый коп — и Билли были знакомы, и Адамс застрелил сначала Билли, а потом и себя.
— Но?
— Но в каждой комнате клуба Джеймса были установлены камеры, и думаю, что он отдал запись Хартли на хранение.
— Зачем?
— Не знаю. Может, у Джеймса было что-то на него.
Возможно.
— Если эта история всплывет, моей карьере в ФБР придет конец.
— Тебя посадят в тюрьму, — произнес я. — И ты это прекрасно знаешь. Ты стал соучастником преступления.
— Да.
Я знал, почему он мне все рассказал.
— Почему ты меня кинул после пары встреч? — спросил Войно.
Самое время поговорить о личном — когда человек, которого ты хотел, голым прикован к койке.
— Нет, — ответил я.
— Что «нет»? — спросил агент, приблизившись к моему лицу и коснувшись губами уха.
— Нет, мы не будем разговаривать. Пошел ты.
— Я…
— И между прочим, — почти прошептал я, а на глаза навернулись слезы. — Я вытащил бы тебя отсюда. Не бросил бы тебя здесь умирать.
Войно быстро встал и отошел.
— Я ничего не могу сделать. Он меня убьет, если попытаюсь тебя освободить.
— Хорошо, — глотая слезы, ответил я. — Тогда мы знаем, чем все закончится.
— Ты идиот. Я могу скрасить твое время тут.
— Мне ничего не нужно, — прорычал я и услышал, как открылась дверь.
— Что происходит? — неодобрительно поинтересовался Хартли. Его парадные туфли стучали по цементному полу, издавая громкий царапающий звук, так что было понятно, когда хирург остановился рядом с койкой. — Что ты здесь забыл?
— Хотел кое-что объяснить Миро.
— Ему ничего от тебя не нужно, — заверил Хартли. — Нам нужно побыть наедине.
Войно быстро вышел из камеры. Хартли присел на корточки рядом с койкой и склонил голову набок, теперь мы смотрели друг на друга.
— Тебе сломали нос, когда избивали, но я его вправил, так что проблем с дыханием быть не должно.
— Ладно.
— Я наложил шину на твой безымянный палец и мизинец левой руки, потому что один из мужчин их сломал. Я все остановил, когда понял, что произошло.
— Спасибо, — отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, сказал я.
Приближался приступ паники, я знал, потому что в детстве приступов было довольно много. Прошли годы, но признаки были налицо: тошнота, учащенное сердцебиение, ощущение, будто тебе жарко и холодно одновременно и черные точки перед глазами. Если я не смогу отдышаться, то окажусь в настоящем аду.
— Вчера я выпил немного твоей крови, а позавчера съел кусок мяса с твоего плеча. Извини за рану.
Боже.
— Бывает, — ответил я, удерживая внутри отвращение и страх.
— Изначально я хотел содрать с тебя всю кожу, но это гораздо труднее, чем снимать кожу с отдельных частей тела, и занимает слишком много времени.
Желудок скрутило в тугой узел.
— Конечно, у меня под рукой есть пентобарбитал и тиопентал, я бы ввел тебя в кому раньше, чем сделал что-либо подобное.
— Я это ценю.
— Знаешь, я думаю, лоразепам, который я тебе даю…
— А какое другое название лекарства?
— Ативан или Орфидал.
— Ативан, — повторил я. — Знакомое слово.