Хрупкая прочная связь
Шрифт:
— Да!
— Со мной.
— Да!
— Я знаю, мы не можем обещать, — прошептал Ян, и я заметил, как заиграли его желваки, а губы жестко сомкнулись в тонкую линию.
— Не можем, — согласился я, протягивая ладонь к его щеке. — Но мы будем стараться изо всех сил.
Даже оседлав меня и перейдя на бешеный ритм, не заботясь ни о чем, кроме собственной разрядки, Ян не отводил от меня взгляда. Себя он не касался, а я только и мог, что крепко держать, впившись пальцами в его бедра. И как только Ян излился мне на живот, содрогаясь в волнах оргазма, я выкрикнул
До Яна я был эгоистом в постели. Конечно же, я старался доставить удовольствие другому человеку, но, в конечном счете, желание получать удовольствие перевешивало. Все изменилось, когда мы с Яном стали партнерами не только по работе. Уверен, что лишь от него я хотел слышать свое имя сквозь прерывистый стон. Я был без ума от того, как Ян пах, каков он был на вкус. Но больше всего на свете я жаждал видеть его, удовлетворенного, после ночи безумного секса. Насытившегося до предела, со сбившимся дыханием. Рядом со мной. На мне. Подо мной. Совершенно оттраханного и не ощущающего своего тела… вот чего я жаждал. Осознание того, что меня заботит мой партнер, я люблю его, наполняло сердце до боли в груди.
— Боже, Миро, надеюсь, твои швы не разошлись, — хрипло сказал Ян, осторожно поднимаясь, и по моему члену и яйцам потекла тонкая струйка спермы.
— Не думаю. Да и какая разница.
Он наклонился, чтобы меня поцеловать, но я отвернулся.
— Что с тобой?
— Вспомни, где мой рот недавно побывал, — ответил я.
— Мне все равно, тебе все равно, — прорычал Ян и обхватил мое лицо руками. — Я хочу тебя поцеловать.
Он целовал меня страстно и глубоко, пока не проиграл тяжелую битву со сном, уронив голову мне на грудь и закрыв сонные глаза.
Я запустил руку ему в волосы и взъерошил их.
— Тебе еще свет выключать.
— Сам выключи, — пробормотал он.
И больше мы не спорили.
ГЛАВА 17
Я ВСЯЧЕСКИ ПЫТАЛСЯ ОТТЯНУТЬ беседу со штатным психологом, доктором Джохаром. Но двумя неделями позже избежать беседы не удалось, так как Кейдж лично назначил эту встречу на субботу, после обеда. Доктор Джохар привел меня в зал для переговоров, где мы обычно беседовали с участниками программы защиты свидетелей и разложил перед собой мое личное дело с фотографиями травм и ранений во всей красе.
Мы долго молчали, пока я не спросил, имеются ли у него ко мне вопросы.
— Имеются, — ответил он, улыбаясь. Доктор Джохар был старше, чем я думал, ему было чуть за пятьдесят. Я никогда не интересовался личностью психолога, но, как иногда говаривал Кон, доктор выглядел точь-в-точь как настоящий мозгоправ, особенно с темно-каштановыми усами и бородкой. Он был в дорогой светло-голубой рубашке с темно-серым галстуком и в черном кашемировом свитере. Доктор снял пиджак, который тоже был черным. По-моему, психолог всегда так поступал, чтобы создать непринужденную обстановку.
— Обычно я не беседую с маршалами друг о друге, но в данном случае важно было узнать их мнение о тебе, Джонс.
— Понятно.
— Интересно,
— Даже не знаю.
Доктор Джохар широко и сердечно улыбнулся.
— Маршалы говорят, что ты тот еще франт.
Что правда, то правда, и все это знали. Я рос во множестве приемных семей, не имея ничего своего. В результате, теперь у меня слишком много одежды и обуви. А в первую очередь я решился приобрести дом стоимостью восемьсот тысяч долларов в ипотеку на тридцать лет. И только после того, как стал маршалом, ежемесячные выплаты перестали быть для меня обузой. Когда я покупал этот дом на зарплату детектива, средств оставалось очень мало. Теперь я хорошо питаюсь, покупаю одежду и выплачиваю банку ипотеку пятого числа каждого месяца.
— Почему же ты перестал наряжаться?
Я пожал плечами.
— Весь день торчу в офисе, у меня сломана лодыжка и ни одну приличную пару обуви невозможно натянуть.
— Я смотрю, ты в одном берце.
Это берцы Яна, и так как они были совсем убиты, я не нашел ничего зазорного в том, чтобы надеть один из них.
— Да. Не хочу неравномерно изнашивать хорошую обувь, поэтому придется подождать.
— Это для тебя важно.
— Что именно?
— Чтобы ботинки изнашивались равномерно.
— Конечно, — согласился я.
Джохар кивнул и немного помолчал, что-то записывая. Интересно, какие секреты глубин моей души он разузнал из признания о подошвах моих ботинок.
— Расскажи мне об агенте Войно.
— Что Вас интересует?
— Все, что захочешь рассказать.
Я на секунду задумался.
— Он не заслужил такой смерти.
Доктор Джохар пристально на меня посмотрел.
— И я рад, что семье сообщили только о факте его смерти, не вдаваясь в подробности.
— Ты знал, что Войно был женат?
— Он был в разводе.
— Да, но я не об этом спрашивал. Я спросил, знал ли ты, что Войно был женат, когда вы с ним познакомились?
Я прокашлялся.
— Нет.
— Вы состояли в отношениях с агентом Войно?
— Нет.
— Нет? У вас не было с ним никаких отношений?
— У нас был секс, три или четыре раза. Это нельзя назвать отношениями.
— Вы не выпивали вместе?
— Нет.
— Ты не приглашал его поесть пиццу или посмотреть кино?
Я наклонился вперед.
— Нет.
— Точно?
Я поймал его пристальный взгляд.
— Если бы мы пересеклись в подходящей обстановке, мы бы переспали. Однажды я побывал у него дома, я припоминаю несколько ванных комнат и, вроде, была машина. К себе я его не приглашал, и мы не встречались.
Джохар кивнул.
— Ладно, тогда объясни, пожалуйста, почему ты чувствуешь себя виноватым в смерти Войно.
Я удивился.
— О чем Вы?
— Все, с кем я беседовал, включая твоего начальника и напарника, заявляют, что ты сам не свой. Ты приходишь на работу, сразу идешь к компьютеру, целый день отвечаешь на телефонные звонки, разбираешь дела и проверяешь информацию по базе, не сходя с рабочего места.