Хрупкая связь
Шрифт:
У меня всегда было наоборот.
Я люблю общение, большие компании, приятные знакомства и приключения. Меня заряжают разговоры, смех, обсуждения и моменты, когда жизнь вокруг бурлит.
Даже сейчас, не будучи главной виновницей встречи, я незаметно перетягиваю на себя внимание присутствующих, рассказывая о трендовых аксессуарах этой осени. Это происходит неосознанно. Мне кажется, я черпаю энергию в людях, но не пожираю её в ответ, а возвращаю — немного трансформированную.
— Не буду скромничать: в начале следующей недели
— А угощения? — загорается Лида.
— Всенепременно.
Девушки вокруг оживляются. Кто-то с интересом приподнимает брови, кто-то одобрительно кивает. В такие моменты я словно расцветаю. Но продолжение моей устной презентации нарушает официант, подходящий к столу.
В его руках бутылка дорогого игристого, стоимостью больше трёхсот долларов. Он наклоняется и, перекрикивая музыку, сообщает, что этот презент предназначен для меня.
Глаза мгновенно рыскают по залу в поисках щедрого ухажёра. Я не делаю ставок на давнего друга и почти сразу замечаю у стойки мужчину — солидного, в дорогом деловом костюме и с плотоядным прищуром, от которого по позвоночнику прокатывается холод.
Приходится демонстративно перебрать пальцами в воздухе и показать ему обручальное кольцо.
За пять с половиной лет брака с Владом меня ни разу не тянуло налево. Хотя спать мы начали далеко не сразу — примерно через год, когда Ами чуть подросла и мы друг к другу привыкли. Можно было продолжать держать наш брак в чисто фиктивном статусе, но тут ты либо ненавидишь человека, либо проникаешься им. В нашем случае произошло второе.
Не знаю, как реагирует на отказ мой несостоявшийся кавалер, потому что я сразу же отворачиваюсь, отправляя официанта обратно.
Девушки за столом начинают гудеть и подкалывать, но я остаюсь непреклонна. Говорить «нет» — значит ставить определенные рамки. Разводить мужчин на подарки и дразнить их просто так я не планирую.
Правда, когда я встаю с места и направляюсь в уборную, тот самый мужчина перехватывает меня почти у выхода. Я успеваю забыть о шампанском и недвусмысленных намёках, поэтому на секунду теряюсь. Его пальцы крепко сжимаются на моём локте, а в лицо ударяет запах противного перегара.
— Что за выебоны, красавица? — грубо басит он. — Если я делаю комплимент даме, то делаю его от души.
Манера общения поражает. Никогда не любила ни властных, ни рычащих мужиков — от них всегда веет чем-то неадекватным. Я останавливаюсь как вкопанная и дёргаю руку.
— Если дама не принимает комплименты, значит, её не интересует ваша душа, — отчеканиваю я. — Так бывает. Смиритесь.
В стеклянных серых радужках сквозит недовольство. Если бы не тот факт, что я нахожусь в общественном месте, скорее всего, я бы струсила. Но в этом заведении отличная охрана. Один только жест — и
— Гордость не всегда украшает женщину, — говорит он тихо, но с нажимом.
— Уверяю, уважение к чужим границам украшает человека куда больше.
Я случайно ловлю взглядом Аслана, который теперь уже точно засекает мою персону в шумном зале.
Он хмурится, стреляя глазами то в меня, то в моего невоспитанного собеседника, и подаётся вперёд, упираясь грудной клеткой в угол стола, словно принимает решение: вмешаться или нет.
— И да, руки лучше держать при себе, — строго предупреждаю. — Иначе можно сильно об этом пожалеть.
Сердечный ритм отбивает чечётку. Я разворачиваюсь на каблуках, боковым зрением замечая резкое движение за центральным столом, и даю понять, что разговор окончен полным провалом со стороны противника.
Пусть злится, пусть кипит — это уже не моя проблема.
Приведя себя в порядок в уборной и сфокусировавшись на дыхательной технике, я выхожу на дальнюю веранду, чтобы набрать Марину и узнать, как у них с Амелией дела.
Сначала мне кажется, что я здесь одна, но когда срабатывает датчик движения и пространство наполняется не приглушенным, а ярким светом, у окна вырисовывается высокая, хорошо сложенная мужская фигура.
Первый порыв — развернуться и сбежать. Второй — сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит. Но как только я торможу, перебирая варианты, Аслан оборачивается, и становится ясно, что уходить уже бесполезно.
— Всё в порядке?
Я подхожу ближе, впитывая лёгкий, ненавязчивый аромат парфюма и разгоняя мурашки, которые расползаются по коже от низкого и хриплого тембра.
— Да, абсолютно.
Аслан делает шаг вперёд, и я понимаю, что его взгляд задерживается на моём локте — там, где пять минут назад были чужие пальцы.
— Похоже, не совсем. Кто это был?
— Какой-то придурок, который решил самоутвердиться, — передергиваю плечами.
— Ты ему понравилась? — догадывается Тахаев, слегка наклоняя голову набок.
— Разве я могу кому-то не нравиться?
— С этим сложно спорить.
Скрывая накатывающее волнение, я пытаюсь шутить. Судя по тому, как уголки губ Аслана ползут вверх, — мне это удаётся. В его присутствии я чувствую себя защищённее, хотя это странно, потому что то, каким он стал теперь, мне совершенно неочевидно.
Я стала старше, менее взбалмошной и более рассудительной. Сейчас многие из тех вещей, что я делала раньше, кажутся детскими и глупыми. Правда, их уже не отмотать. Приходится убеждать себя в том, что всё определено сложилось к лучшему.
— Думаю, у того мужчины ещё не скоро появится желание радовать женщин широкими жестами, — заключаю. — Особенно замужних. Я достаточно уважаю свой выбор, чтобы расстраивать супруга.
Прохладный воздух на веранде нагревается, становясь жарким, будто из печи.