Хрупкая женщина
Шрифт:
– Послушай, Элли! – Бен едва вписался в поворот. – Ты невыносима, но встречу с тобой я не променял бы ни на что на свете. Мне почти претит мысль о том, что я должен буду взять у тебя деньги.
– Ничего, уж как-нибудь пересилишь себя. Каким образом, по-твоему, я должна расторгнуть помолвку? Официального объявления в «Таймс» с тебя хватит?
Бен ухмыльнулся.
– Могу сказать, какого рода книги ты читаешь. Моя матушка читает тот же бред, – в голосе его снова появились ворчливые интонации. – Дорогая моя, мы совершенно не подходим друг другу…
– Что?! Ещё один мужчина? Ну и ну! Хочешь, чтобы я перестала лелеять мысль, будто моё сердце навеки разбито? Ни за что на свете! Я возвращаюсь домой к своему коту и привычному существованию разочарованной в жизни старой девы.
Автомобиль Бена осторожно пробирался по оживлённым лондонским улицам. Последняя часть пути пролетела на удивление незаметно. Я уже почти свыклась с мыслью, что ног ниже коленей у меня больше нет, когда Бен вклинился в микроскопический просвет между двумя припаркованными машинами и заглушил двигатель. Вот я вернулась к дому номер 129 на площади королевы Александры.
Развлечение окончено. Я настояла, чтобы он не провожал меня. Мы торчали на тротуаре подобно беглецам, оказавшимся посреди пустынных сибирских просторов: руки вытянуты в прощальном жесте, потрёпанный чемоданчик покоится у моих несуществующих ног. Не хватало только музыки, щемящей «темы Лары» (Имеется в виду музыкальная тема из фильма «Доктор Живаго»).
– Прости, что не смог поднять верх, – сказал Бен, сунув руки в карманы.
– Пустяки. Я чувствую, что начинаю свертываться, как свежая капуста в кочан.
– У меня клаустрофобия.
– Скверно, – отозвалась я. Мы таращились друг на друга то бесконечное мгновение, которое тянется подобно резинке до тех пор, пока внезапно с треском не лопается. – Чёрт, ты что, пытаешься превратить прощание в марафон, предназначенный для «Книги рекордов Гиннесса»?
– Прости, – голос его звучал надменно.
Мы повернулись в разные стороны. Когда я оглянулась, Бен стоял на месте. Я представила себе, что он, наверное, думает, как смешно я выгляжу сзади, точная копия тётушки Сибил.
Моя квартира вполне могла сойти за дом, куда приятно возвращаться. Тобиас встретил меня с необычной теплотой и тут же принялся вылизывать шершавым розовым языком. Даже последовал за мной в туалетную комнату и смотрел, как я принимаю обжигающе горячую ванну, из которой через некоторое время сквозь облако пара показалось моё тело пунцового цвета. Тобиас стыдливо прикрыл глаза.
– Прекрати! – рявкнула я. Нахально зевнув, кот исчез за дверью. – Давай, давай, драпай отсюда, паршивец ты этакий! – крикнула я ему вслед. – Чего от тебя ещё ждать!
– Есть кто-нибудь дома?
Джилл! Моя подруга имеет крайне раздражающую привычку материализоваться из ниоткуда. И зачем только я дала ей запасной ключ? Нагишом меня даже зеркало не видело уже несколько лет, а людям
– Ты ангел! – улыбнулась я. – И верная подруга. Поставь это на стол – я вскипячу чайник.
– Новый рецепт. Тунец, зажаренный в арахисовом масле.
Лучше бы я осталась в Мерлин-корте!
Работа помогла мне отвлечься. Я выходила из дома ранним утром и задерживалась в конторе допоздна. Одна из самых моих требовательных клиенток, леди Вайолет Уитерспун, переживала кризис среднего возраста и находила облегчение, заново обустраивая свой домик на Норфолк-бродс каждые шесть месяцев.
Отослав чек в «Сопровождение», я сказала себе, что с мистером Бентли Хаскеллом покончено навсегда. Но у этого человека совершенно отсутствовали принципы. Он залезал ко мне в голову с такой же нахальной развязностью, с какой Джилл врывалась в моё жилище. В течение дня я ещё могла удерживать его на расстоянии, но ночью, стоило только мне закрыть глаза, он был тут как тут, причём этот негодяй так и излучал обаяние. Он сходил с ума по моим волосам, глазам и даже ушам. «Какие чудесные худенькие ушки», – нашёптывал он, я чувствовала на шее его горячее дыхание и млела от телячьего восторга.
Какое счастье, думала я при свете дня, что Бен Хаскелл – невыносимый зануда, иначе перспектива никогда более не увидеть его могла бы вывести меня из равновесия.
Чтобы доказать, насколько мне безразлична эта особь мужеского пола, я нова включила телефон. После чего принялась тратить деньги – верное средство, если хочешь почувствовать себя крайне занятой особой. В одну из свободных суббот я отправилась в Вест-энд, купила халат ярко-синего цвета, попросила вышить на кармане инициалы дядюшки Мерлина и отправила по назначению. В ответ поступила сухая записка, написанная, разумеется, тётушкой Сибил; в записке сообщалось, что мне следует найти лучшее применение деньгам, чем тратить их на всякую ерунду. Особенно в свете грядущей свадьбы.
Неблагодарный старикашка!
К сожалению, я не смогла раз и навсегда оборвать родственные связи. В один прекрасный день позвонила Ванесса. Она была уверена, что я непременно приду в восторг, услышав о её невероятном контракте, вот только почему она не видела в «Таймс» о моей свадьбе?
Звонок от любимой кузины оказался последней каплей, вынудившей меня бежать от ужасов мегаполиса. На следующее утро я пригласила леди Уитерспун в выставочный зал и высказала предположение, что её гостиная много выиграет, если её оформить в итальянском стиле. Не думает ли она, что мне следует кое-что приобрести для этого? В Риме.