Хрупкие вещи
Шрифт:
Она толкнула незапертую дверь, и они вошли внутрь. Дженни нажала клавишу выключателя у двери. Большую часть первого этажа занимала кухня, одновременно служившая гостиной. Вдоль одной стены шла крохотная лесенка, уводившая, как предположил Тень, в спальню на чердаке. На сосновой стойке стоял CD-проигрыватель.
– Это ваш дом, – констатировал Тень.
– Дом, милый дом, – согласилась она. – Хотите кофе? Или чего-нибудь выпить?
– Ни того, ни другого, – отозвался Тень, спрашивая себя, что, собственно, Дженни нужно.
– Я правильно все расслышала? Доктор Гаскелл просил вас помочь приглядеть за вечеринкой на уик-энд?
– Наверное.
– И что вы намерены делать завтра и в пятницу?
– Гулять, – ответил Тень. – У меня есть путеводитель. Там обещают несколько красивых пеших маршрутов.
– Кое-какие из них красивые. Кое-какие опасные. Кое-где даже летом можно найти в тени оставшийся с зимы снег. В тени многое что способно протянуть очень и очень долго.
– Я буду осторожен, – пообещал Тень.
– Вот и викинги так говорили, – с улыбкой отозвалась Дженни. Сняв пальто, она бросила его на ярко-пурпурный диван. – Возможно, на утесах мы встретимся. Я люблю гулять. – Она вытянула шпильку из узла волос у себя на затылке, и по плечам рассыпались светлые-пресветлые локоны. Они были длиннее, чем поначалу решил Тень.
– Вы одна тут живете?
Достав из лежащей на стойке пачки сигарету, она прикурила от спички.
– А вам какое дело? – спросила она. – Вы ведь на ночь не останетесь, так?
Тень покачал головой.
– Гостиница у подножия холма, – сказала она. – Пропустить невозможно. Спасибо, что проводили меня до дома.
Пожелав ей доброй ночи. Тень вышел в лавандовую ночь. Постоял немного, озадаченно глядя на луну над морем. Потом спустился с холма и вышел к гостинице. Дженни была права: пропустить невозможно. Он поднялся по лестнице, отпер дверь своего номера ключом на короткой и толстой палочке-бирке и вошел в комнату. Там было гораздо холоднее, чем в коридоре.
Сняв ботинки, он, не зажигая света, растянулся на кровати.
Глава третья
Корабль был из ногтей мертвецов и ни шатко ни валко плыл сквозь туман, то задирая нос, то скатываясь с гребней бурных волн.
На палубе маячили тени, мужчины ростом с холмы или дома, и, приблизившись. Тень смог различить их лица: гордые воины, все как один сильные и крепкие духом. И качка им как будто была нипочем, каждый, застыв в ожидании, точно прирос к палубе.
Сделав шаг вперед, один поймал руку Тени в собственную гигантскую лапищу. Тень ступил на серую палубу.
– Добро пожаловать к проклятым, – низким скрипучим голосом сказал тот, кто сжимал руку Тени.
– Привет тебе! – отозвались остальные на палубе. – Привет тебе, солнценосный! Привет тебе, Бальдр!
В свидетельстве о рождении Тени значилось Бальдур Лун, но он покачал головой.
– Это не я, – сказал он им. – Я не тот,
– Мы тут умираем, – не отпуская его руки, сказал человек со скрипучим голосом.
Холодно было в этом туманном месте между миром живых и миром потусторонним. Соленая пыль разбивалась о нос корабля, и Тень промок до нитки.
– Верни нас назад, – сказал державший его руку. – Верни нас домой или дай нам уйти.
– Я не знаю как, – ответил Тень.
И тогда мужчины на палубе принялись причитать и выть. Одни ударяли древками копий в палубу, другие били короткими мечами по медным накладкам на кожаных щитах, создавая ритмичный грохот в аккомпанемент крикам, которые из воплей горя превратились в улюлюканье берсерков...
В небе раннего утра кричала чайка. Ночью ветер распахнул окно и теперь стучал рамой о стену. Тень лежал на нерасстеленной кровати в узком номере отеля. Кожа у него была влажной – возможно, от пота.
Начинался еще один холодный день конца лета.
В отеле ему упаковали в контейнер несколько сандвичей с курицей, яйцо вкрутую, пакетик чипсов с сыром и луком и яблоко. Протягивая ему контейнер, портье Гордон спросил, когда его ждать назад, и объяснил, что если он опоздает больше чем на пару часов, они вызовут спасателей, а еще попросил у Тени номер его мобильного.
Мобильного телефона у Тени не было.
Он отправился по маршруту, ведущему к побережью. Пейзаж завораживал дикой, безлюдной красой, звеневшей и отдававшейся эхом в пустотах в душе Тени. Он представлял себе Шотландию мягким краем – сплошь поросшие вереском пологие холмы, но здесь, на Северном побережье, все, даже серые облака, бегущие по бледно-голубому небу, казалось угловатым и острым.
Он шел по проложенному в книжке маршруту – через поросшие кустарником луга, мимо сараев, вверх-вниз по каменистым холмам.
Временами он воображал, что стоит неподвижно, а мир движется под ним, что он просто перебирает землю ногами.
Маршрут оказался утомительнее, чем он ожидал. Он планировал поесть в час, но к полудню ноги у него устали, и вообще захотелось отдохнуть. Он дошел по тропинке до склона холма, где за выступающим валуном можно было удобно укрыться от ветра, и присел на корточки съесть свой ленч. Далеко впереди было видно море... нет. Атлантический океан.
Он думал, что здесь один.
– Отдадите мне свое яблоко? – спросил женский голос.
Это была Дженни, барменша из гостиницы. Ее слишком светлые волосы разметал по плечам ветер.
– Здравствуйте, Дженни, – сказал Тень, отдавая ей яблоко.
Достав из кармана коричневого пальто складной нож, она села рядом с ним.
– Спасибо.
– Вы говорите совсем без акцента, – сказал Тень. – Наверное, вы приехали из Норвегии совсем маленькой. Я хочу сказать, на мой взгляд, вы говорите совсем как местные.