Хрусталь
Шрифт:
Светало, а меня ждало дежурство вне очереди, Лена попросила подменить её, поэтому завтра… Точнее уже сегодня, увижусь с Владиславом во второй раз. Через два часа я благополучно помылся, оделся и вышел на работу, так и не сомкнув глаз. По спортивному полю нарезал круги Макс, всё также в своей излюбленной форме: короткие шорты и безрукавка. Он явно с другой планеты…
* * * * *
– Курнуть хочешь?
– Давай.
– Я про травку. – Влад протянул мне тугой свёрточек из полупрозрачной бумаги. – Надо расслабиться, а то вторые сутки пошли…
–
– Могу дать афган-куш, если хочешь… Подбодрит.
– Ага, хочешь, чтобы я вообще связь с реальностью потерял? Нет, спасибо, я ещё после последнего раза не отошёл.
– Тогда может амфика?
Он достал из кармана розовый порошок, на что я закатил глаза.
– Господи, Юрец, ты так долго не протянешь, ей богу.
– Так будешь или нет?
– Нет. – Я достал обычную сигарету. – Подай мне лучше энергетик.
Он протянул банку тёплой газировки золотого цвета, я поморщился от отвращения, но делать было нечего. Солярку тратить, чтобы машина оставалась заведённой, запрещалось по понятным причинам, поэтому никакого кондиционера, отличная парилка внутри и как следствие все продукты портились в три раза быстрее.
– Блядь, какого чёрта запретили сидеть в мобильном пункте? Там хотя бы кондиционер был…
– Новый регламент. По-хорошему мы вообще должны прям патрулировать, но из-за понятных событий тратить солярку нецелесообразно, поэтому начальство утвердило несколько точек дежурства на полигоне.
– Сука, с каждым разом всё тошнотворнее и тошнотворнее…
Я сделал несколько глотков энергетика, оказалось не так мерзко, как я ожидал.
– Кстати, - Влад, выпустил струю едва уловимого дымка и смачно прокашлялся после затяжки. – Завтра идёшь на инструктаж по безопасности?
– Чего? Опять?!
– Ага, Макс и Ника будут проводить. На этот раз будем слушать, как правильно действовать, если произойдёт разрушение одного из контуров наших замечательных АЭС. Там ещё какая-то лажа по поводу какой-то консоли… Короче, надо идти.
– Не, я пас. Не хочу видеть этих двоих.
– Так тебя же оштрафуют, сделают выговор и если ещё раз такое пропустишь, то уже до свидания.
– Сука… - Я вспомнил, что просто так это всё нельзя пропускать. – Может ты мне нос сломаешь?
– Сдурел что ли?
Юрец был жутким доходягой, иногда я вообще удивлялся, как его ветром не сдувает.
– А сколько в тебе весу то?
– Пятьдесят пять килограмм наверное…
– Ну ты и дрищ.
– Дрищ, не дрищ, а двадцатку раз подтянусь.
– Если бы я весил пятьдесят пять килограмм, я бы подтянулся тридцадку.
Он пожал плечами. Пропускать инструктажи по безопасности нельзя было. На этом чёртовом полигоне вообще ничего нельзя было пропускать. Чуть что, сразу же выпнут. Помимо прочего, я как военнообязанный и распределённый по призыву, не мог просто так вернуться домой, меня бы отправили ещё куда-нибудь, а уж лучше тухнуть здесь, чем копать блиндажи и ползать по полям, вытаскивая трёхсотых…
– Что у тебя там с этой Никой-то… Что ты её видеть не хочешь?
– С чего ты взял, что я не хочу видеть именно её, а не Макса.
– Пф-ф… - Влад сделал возмущённую гримасу, ухмыльнулся
– Да не знаю, мы что-то гуляли, целовались, а она какой-то стервой оказалась. Игнорирует меня, отвечает односложно.
– Так ты её даже не завалил?
Я посмотрел на него сощурившись, затягиваясь сигаретой, от которой осталось всего ничего.
– Не.
– И чего паришься тогда? Лизаться можно хоть со всеми подряд… А вы договорились, что вы вместе?
– Не.
– Ну тем более… Не понимаю тогда, чего ты страдаешь. Столько баб красивых в Елльске, я когда в бильярдную прихожу, там одна краше другой.
– Её уже открыли?!
– Да, а ты не знал? Ещё позавчера.
Я сбросил пепел и выкинул бычок, натянув на голову кепку, так как начало серьёзно припекать. Из-за тени, падающей на глаза от козырька, захотелось спать и я зевнул во весь рот, потягиваясь и издавая нелицеприятные звуки. Юра добил свой джойнт, задержал дыхание, надул щёки, и выпустив последнюю порцию едва уловимого белёсого дымка, раскашлялся на всю улицу.
– Почему ты не встал в тени, я не понимаю? Запекаемся здесь, с меня уже седьмой пот стекает. Можно яичницу жарить на крыше кэба.
– По регламенту не положено.
– Да кого-то это вообще когда волновало? Вон Ленка никогда по регламенту не вставала, и всё хорошо.
– Друг, я подчиняюсь правилам и регламенту, это важная часть нашей дерьмовой работы. Нельзя нарушать.
– Ага, а курить на работе можно значит.
– Ты не понимаешь, это уже другое. Это касается только меня, только моя личная ответственность перед самим собой, а регламент касается всего, что находится за пределами меня. Вот эта тачка – это часть регламента. Я ответственен за неё, я не буду нарушать регламент. А состояние моего организма – это уже совершенно другая зона ответственности, у него нет регламента, я могу сам регулировать эти процессы. Понимаешь?
– Это часть регламента, дубина! Нельзя быть упоротым на работе.
– А я не упорот, я лишь слегка расслаблен. Это сказывается на моём функционале только в лучшую сторону. Так я бы напрягался, терял бы много энергии на переживания и в ответственный момент оказался бы не готов к быстрому реагированию. – Он достал обычную сигарету и снова закурил. – Тем более, если бы ты не был сонным, ты бы согласился тоже курнуть. Сколько раз уже было.
– Ну не целый джойнт же.
– Какая разница? В моих глазах, ты даже больший грешник, чем я. Не поспал перед дежурством, пониженная концентрация, вялость, плохое настроение, мозг хуже электрончики гоняет… Ты поступил гораздо неправильнее меня.
– Нет такого слова «неправильнее», не может быть совершенной степени у слова «неправильно».
– Брат, не цепляйся к словам, ты понял о чём я.
– Угу…
Мы продолжили курить и коптиться на этой жаре. В этот день нас ждал только один вызов, который мы быстро отработали и чёрт подери, Юрец оказался прав, я был вялый, несобранный и совершенно неготовый к серьёзным испытаниям. Следующим утром перед тем, как покинуть тачку в конце своего дежурства, я завис на несколько мгновений.