Хрустальная армия
Шрифт:
– Че это за провод, Монах? – спросил Малой, задрав голову вслед за остальными, когда Дюбель осветил «потолок» штольни. – Хрена себе… я такого еще не видел.
– Не знаю, братцы. Я ведь по другой части… горный мастер, а не электрик.
Гренадерского роста зэк встал на цыпочки; вытянув руку вверх, потрогал пальцами поверхность «провода»… Затем, тяжело подпрыгнув, зацепившись кончиками пальцев, попробовал повиснуть на нем – надеялся таким образом вырвать ближайшую крепящую скобу. Но озябшие пальцы совсем не держали, соскользнули.
– Ты че, Малой, головой стукнулся? – хрипло
– Я малолеткой… еще до призыва, с пацанами в военгородке, где до этого стояла часть ПВО, весь кабель ободрал… Мы «цветмет» таскали к цыганам, они держали площадку.
– И что?
– А то, что такого кабеля я еще не видел. Хотя там разного кабеля и проводов было до фига и больше.
Степанов, поправив лямки отяжелевшего, давящего все это время на хребет сидора, негромко, словно адресуясь самому себе, сказал:
– Я так думаю, братцы… следующий поворот – наш.
Они свернули в поперечную штольню.
Этот ход внешне ничем не отличался от того, по которому они брели довольно долгое время. Дюбель по команде старшего или по просьбе Монаха иногда включал фонарь. В эти короткие мгновения луч высвечивал шероховатые стены подземного коридора, пол с засохшей корочкой грязи и потолок, под которым по правую руку к стене прикреплен скобами точно такой же кабель, как тот, что они видели в другой штольне.
Они прошли по этой галерее шагов примерно двести, когда Монах вдруг остановился.
– Кажись, братцы, пришли, – сказал он; и спустя короткое время эхо принесло обратно обрывки его слов. – Да, мы на месте, – сказал он уже более уверенно.
– Дюбель, вруби фазу! – скомандовал старший.
Когда тот включил фонарь и свет прорезал царившую здесь долгое время, возможно, годы или даже десятилетия тьму, послышался общий вздох.
– Похоже на станцию метро, – сипло сказал Дюбель. – А я, теперь могу признаться, думал, что Монах пургу гонит.
– Йокарный бабай! – пробормотал старший. – Освети хорошенько!..
Дюбель направил луч фонаря на дальнюю от них стену. Пятно света скользнуло влево и уперлось в другую стену – уже не из скальной породы, а выложенную из бетонных блоков вроде тех, какие они видели на входе в тоннель. Затем желтый луч лег на каменный перрон – он здесь устроен на одну сторону. Потом принялся шарить поверху. Потолок здесь неровный, как это было в штольнях, но немного округлый вверху. Высота свода около четырех метров. Определенно, это подземное помещение, в которое их вывел Монах, здорово смахивает на станцию метрополитена – правда, без отделки и ленты эскалатора. Размеры его примерно таковы: длина шагов в шестьдесят или семьдесят, ширина раз в пять меньше. В нескольких местах этой подземной каморы имеются довольно толстые подпорные колонны; их наличие делает вырубленную в скальной породе камору еще более похожей на станцию какой-нибудь ветки метро.
Саныч подошел к краю перрона, вырубленного, как и колонны, в материнской скальной породе и накрытого сверху бетонными армированными плитами. Дюбель тут же направил в нужное место луч фонаря. Пятно света легло на уложенные на бетонные шпалы рельсы. Скользнуло в одну сторону – там отбойник
Саныч с угрюмым видом покачал головой. Благодаря человеку, который когда-то работал здесь и который кое-что отложил из увиденного в памяти, они смогли спастись. Они смогли укрыться в самой толще этой горы, которую местные называют Медной.
А вот как отсюда выбраться, не очень понятно. Совсем не понятно, если не врать самому себе. Надежда у них теперь только на Монаха, да еще не факт.
Они прошли в дальний конец «перрона». Здесь обнаружился какой-то проход; он был заколочен досками, выкрашенными под цвет скальной породы.
И если бы не глазастый – и дотошный – Дюбель, зэки могли бы эту перегородку и не обнаружить…
– Че это за фальшак? – сипло спросил Саныч. – Зачем перегородили?
– Что там может быть? – Малой пнул дощатую загородку. – Ты в курсе, Монах?
– Не знаю, братцы… – тихо произнес Степанов. – Я про этот вот ход ничего не слышал.
Здоровяк Малой отошел на пару-тройку шагов назад. Затем, с разгона, боком, плечом попытался высадить загородку. Послышался треск. Малой повторил попытку. Теперь уже треск был громче… С третьей попытки здоровяк вышиб разом две продольные доски!.. Выбил ногой третью, затем оторвал – уже руками – еще одну, освобождая проход.
– Дюбель, ну-ка посвети! – скомандовал он.
Зэк, которому доверили источник света, подошел вплотную к открывшемуся лазу. В черный провал легла маслянистая полоса света. Желтый круг высветил находящийся в нескольких метрах какой-то предмет – бугорок на каменном полу штольни. И еще один – чуть дальше.
Дюбель первым шагнул в эту боковую штольню. Фонарь в его руке в какой-то момент дрогнул. По правде говоря, он едва его не выронил.
В свете фонаря теперь отчетливо были видны два трупа. И, судя по всему, этих людей лишили жизни много лет тому назад.
Глава 10
Мужчина лет сорока, одетый по погоде в плащевую куртку и кепку, припарковал свой бэушный «Опель-Кадетт» во внутреннем дворе девятиэтажного жилого дома. Заглушив двигатель, он еще примерно минуту сидел в машине: присматривался, не завернет ли кто вслед за ним в этот двор и нет ли поблизости кого-то или чего-то подозрительного.
Серый панельный дом, у дальнего подъезда которого он припарковался, построен еще в советскую эпоху. Находится он на улице Татищева, вытянувшейся вдоль южного берега Верх-Исетского пруда. Район ВИЗ – поселок Верх-Исетского завода – во все времена считался районом непрестижным, «пролетарским». Ближайшая станция метро почти в пяти километрах. И хотя в последние годы здесь возвели несколько новых микрорайонов, выделяющихся на фоне серых «панелей» и сохранившихся в немалом количестве пятиэтажных «хрущоб» нарядными многоцветными фасадами, ВИЗ, как и прежде, считается одним из захолустных районов Екатеринбурга.