Хрустальная ловушка
Шрифт:
— Пользуетесь служебным положением, шеф?
— Именно.
— Знаете что, вы лучше пересядьте с этого стула на диван. Он у нас недавно крякнулся, Иван его эпоксидкой заливал, а у вас габариты…
Звягинцев покорно пересел на диван и попытался забросить ногу на ногу. Но из-за толстых ляжек эта операция осталась незаконченной.
— Пива хотите? — спросил гостеприимный Серый.
— Хочу.
Портье смотался на кухоньку и принес две банки пива.
— Вам открыть, шеф?
— Открой, если тебя не затруднит.
Приняв
— Вчера в «Розу ветров» приехал человек…
— Знаю… Я сам его принимал. К красотке из двенадцатого номера. Солидный мужчина.
— Так вот, Серый. Вчера он приехал, а сегодня ночью его убили. Во время твоего дежурства.
Разбуженный Звягинцевым портье оказался чуть ли не единственным человеком, который до сих пор ничего не слышал об убийстве. Приятно, что еще есть люди, которые пребывают в таком сладком неведении.
Лицо портье исказилось, и он выставил ладони вперед, как будто пытался защититься.
— Убили?! У нас в отеле? Да вы шутите, шеф.
— К сожалению…
— Ну надо же! Убили…
— Во время твоего дежурства, — напомнил Звягинцев.
— Но я-то здесь при чем? Это точно не я…
— А посему, — Звягинцев даже не слушал причитания портье, — мы с тобой сейчас должны восстановить во всех подробностях прошедшую ночь.
— Всю ночь?
— Нет. Часов примерно с четырех.
— А-а… А чего тут восстанавливать? Помню я их.
— Кого?
— Ну, старого этого… В смысле — пожилого. И парня. Они вдвоем пришли из бара. Я видел, как они выходили.
Эта была замечательная архитектурная идея, которая сейчас играла только на руку Звягинцеву: от стойки портье замечательно просматривался вход в «Ричард Бах» — и все благодаря огромным окнам вестибюля. Никто не мог ни пройти, ни выйти незамеченным.
— Ну, они вышли и что?
— Похоже было, что парень провожал его.
— А ты обратил на это внимание?
— Как же было не обратить. Уж очень громко они разговаривали.
— Ругались, что ли?
— Да нет, в том-то и дело, что они как бы не ругались конкретно между собой. — Лоб юного портье, совершенно непривычный к каким бы то ни было интеллектуальным изысканиям, прорезала глубокая старческая морщина. — Как бы вам объяснить, шеф? Они выясняли отношения из-за кого-то еще.
— Из-за кого?
— Ну, из-за кого мужики выясняют отношения? Из-за женщины, конечно!
— Кого-то не поделили и на этой почве ссорились? Может быть, пожилой в чем-то обвинял молодого?
— О, вспомнил! Ну, конечно! Парня зовут Марк, так?
— Да. Так пожилой в чем-то обвинял Марка?
— Нет. Наоборот, он как бы его жалел. А Марк как бы оправдывался, просил не сердиться и войти в положение.
— Его положение?
— Да нет же! Я говорил… Они все время говорили о женщине.
— О жене пожилого.
— Об
— Думаю, что теперь тебе стоит забыть об этом. Ее мужа убили, и она теперь вдова.
— Ну, это ненадолго, — убежденно сказал Серый. — Знаете, сколько соискателей в очередь выстроятся на такой-то французский шарм.
Пожалуй, Марк прав, увлечение стриженой кошкой принимает какие-то вселенские масштабы. И Серый тоже прав — такая фифа недолго останется вдовой.
— Так они говорили об Инессе?
— Нет. О жене Марка. Она, конечно, тоже ничего… Даже лучше, чем Инесса, и волосы длинные… Мужчинам нравятся длинные волосы. А вам нравятся, шеф?
— Не задумывался. — Кой черт не задумывался, уже лет десять, а то и все пятнадцать, как перестал об этом думать.
— Но вот лично для меня… Чего-то в ней не хватает, хотя и фигура замечательная, почти как у Инессы, и все при ней. А вот поди ж ты… Французский шарм, вот как я это называю!
Разговор стремительно удалялся от нужной Звягинцеву темы, и Пал Палыч решил вернуть романтического портье обратно на дистанцию.
— А с чего ты взял, что они говорили о жене Марка?
— Из разговора. — Серый посмотрел на Звягинцева с состраданием: неужели не понятно. — Пожилой, который Шмаринов, его жена ведь тоже Шмаринова… Так вот, пожилой говорил, что такие вещи очень сложно прощать, особенно мужчине, особенно отцу. Что он не понимает этой дочерней ревности. Так он и сказал? «Я не понимаю этой дочерней ревности, это что-то ненормальное…»
Серый закрыл глаза и пошевелил губами, вспоминая текст:
— Ага, он это сказал, а Марк так как-то странно на него посмотрел: «Что значит ненормальное, она абсолютно здорова». К чему это было сказано, я не понял. Ну, неважно. Пожилой ему в ответ: «Ольга все больше становится похожей на мать, и это меня пугает… Этот сегодняшний взрыв…» Тот ему говорит: «Зачем вы ее ударили? Вы же знаете, как она к вам относится…» А пожилой так подумал и сказал… Сейчас, сейчас… Он сказал: «Мне плевать на себя, но она оскорбила мою жену. А этого я не могу простить никому, даже собственной дочери…» Вот.
Серый фыркнул носом и утер пот, от усердия проступивший на висках.
— Уж больно складно получается, — с сомнением сказал Звягинцев. — И как ты только все запомнил? Весь разговор, я имею в виду?
— Да очень просто, шеф. У меня же феноменальная память. Пять страниц типографского текста с одного прочтения… Плюс цифры…
— Какие цифры?
— Самые обыкновенные. Множу и делю любые значения.
— Да ну? — искренне удивился Звягинцев. — Я даже не подозревал в тебе таких талантов.