Хрустальная пирамида
Шрифт:
— На свои нефтедоллары?
Почувствовав в нас единомышленников, шофер живо кивнул.
— Да, господин, дурацкие заведения для типов, не знающих цену деньгам. Их деньги — это не те деньги, которые мы накопили трудом. Они всего лишь нашли их у себя под ногами.
Хотя мы ехали по широкой дороге и пешеходов стало меньше, количество беззастенчиво перебегающих улицу людей не изменилось. Они совершенно спокойно выискивали промежутки между довольно быстро едущими машинами и перебирались на другую сторону. Таксист без тени замешательства проезжал вплотную к их длинным
— Вон там справа отель «Оберой», — сказал шофер.
Зная, что это известная гостиница, я ожидал увидеть многоэтажный комплекс на берегу Нила. Но это оказалось приземистое здание, окруженное забором цвета слоновой кости.
— А где пирамиды? — спросил я. По-японски, но шофер уловил во фразе знакомое слово.
— Вон там, — он указал вперед.
Однако впереди, во мраке темной ночи пригорода Гизы, ничего не было видно.
В следующий момент я громко вскрикнул от неожиданного зрелища.
Я не мог себе представить, как будут выглядеть пирамиды. Впереди было только темное ночное небо, и я усердно напрягал зрение. Надо учесть и то, что переднее стекло было крайне грязное.
И вдруг я увидел на фоне темного неба проступающий во мраке плотный серый треугольник громадного размера. Поистине гигантский, он прятался в ночи, как на загадочной картинке. Его невозможно было заметить, не напрягая глаз.
По первому впечатлению пирамида была гораздо больше, чем мне представлялось. Я предполагал, что она окажется намного дальше, и искал взглядом маленький треугольник у края ночного неба. Но в действительности она была в десять раз больше. Поэтому когда я ее наконец разглядел, то удивился совершенно искренне.
Следующее впечатление — треугольник выглядел гораздо более острым, чем я ожидал. Я много раз видел фотографии пирамиды, но в реальности угол его вершины меня удивил. Мне он показался похожим на копье.
— Наконец-то я увидел пирамиду, — пробормотал я.
— Ну как, поедем в гостиницу или будете смотреть? — перевел Митараи вопрос шофера.
— Смотреть! — закричал я с заднего сиденья.
Так что таксист проехал мимо гостиничной ограды и стал подниматься по некрутой извилистой дороге.
Наша машина приближалась к пирамиде Хуфу сквозь приятную прохладу ночи. По остаткам облицовочного камня и по другим признакам я понял, что это именно она.
Пирамида за окном становилась все больше и выше. Когда верхушка скрылась в ночной темноте, машина остановилась в каких-то пятидесяти метрах от ее подножия.
Я, не в силах больше ждать, открыл дверь, навалившись всем телом. Водитель выключил мотор и тоже вышел.
Под ногами у меня была твердая скала без какого-нибудь покрытия. При ходьбе по ней раздавался стук. Но уже совсем неподалеку начиналась пустыня.
Летние ночи в Египте прохладны. Откуда-то доносилось пение. Присмотревшись, я увидел на третьем ряду каменной кладки несколько мужчин и женщин, сидевших рядком. Они пели хором.
Тихо, но величественно возвышавшаяся пирамида встречала нас в приятной ночной прохладе, под пение молодых людей. Как уже давно было сказано, она громадна. В темноте от одного края
Подошедший шофер о чем-то заговорил. Его смуглое лицо с роскошными черными усами тонуло во мраке ночи.
— Он говорит: невероятная работа, — пояснил Митараи.
— Действительно, потрясающая, — согласился я, оглядываясь.
Вокруг было совершенно безлюдно. Пугающая ночная пустыня. Не видно было даже сувенирных лавок. В Японии такую всемирно известную достопримечательность не оставили бы без внимания. Все было бы переполнено магазинчиками с сувенирами и какими-нибудь пирамидальными пирожками. А здесь только ветер разносил по безлюдным просторам песню, которую хором исполняли несколько мужчин и женщин. Наверное, все было так же, как когда сюда пришла армия Наполеона. Нет сомнения, что и тогда, и сейчас пейзаж выглядел совершенно одинаково. Люди, строившие эту пирамиду в глубокой древности, стояли на тех же камнях, что и мы. Хотя иначе и быть не могло, мне верилось в это с трудом.
Послышались шаги по каменистой поверхности, и к нам подошел человек в форме, очевидно, полицейский. Я насторожился, ожидая его расспросов, что мы делаем в этом месте в такое время, но наш шофер окликнул его и начал что-то говорить, похлопывая полицейского по плечу. Полицейский со смехом отвечал ему.
— Идите сюда, — позвал шофер, махая нам рукой.
Мы с Митараи последовали за ним к пирамиде, оставив полицейского. С близкого расстояния стало еще виднее, насколько велики камни, складывающие пирамиду. Так велики, что непросто было бы взобраться даже на один.
— Сюда. — Шофер рукой указывал нам дорогу. Тут при свете луны я разглядел вырубленные в камне ступени.
Он стал подниматься первым. Так мы вышли к горизонтальному проходу. Проход тоже вырубили в каменной глыбе. Поручней не было.
Пение становилось все громче. Мы приближались к людям, сидящим на камнях, и наконец оказались прямо у них за спинами. Они перестали петь, а одна из девушек с большими черными глазами обернулась в нашу сторону и рассмеялась.
— Вот вход, — сказал шофер.
Это был пролом Аль-Мамуна. Когда я сказал об этом, шофер спросил, кто такой Аль-Мамун.
Похоже, египтян не очень интересуют такие вещи.
Лунный свет не проникал в глубину пролома. Мы с жутковатым чувством вошли вовнутрь и, осторожно продвигаясь вперед, уперлись в решетчатую железную дверь. Она была заперта на замок.
— Завтра сможете войти, — сказал шофер.
Снова пройдя за спинами поющих на камнях людей и спустившись по каменным ступеням, на пути к такси я решил обойти камни и пошел по песку. Оказавшись впервые в жизни на африканском континенте, я хотел хоть немного почувствовать прикосновение пустыни. Песок был сухой, совершенно не такой, как на пляже в Эносиме [27] .