Хрустальная сосна
Шрифт:
– Тут еще часа на три, а то и на четыре, - тоскливо сказал Славка, ровняя вилами край.
– Ну что - будем пахать до победного, или оставим подарок утренникам?
– спросил я.
– Как начальник скажет, - пожал плечами Володя.
– В принципе пахать в три смены мы тут не нанимались.
– И сварщик шлялся черт знает где тоже не из-за нас, - добавил я.
Мы продолжали молча кидать траву в бункер. Подъехал грузовик и тихо встал в стороне. К нам подошел дядя Федя:
– Умаялись, небось, мужики?
– А то, - буркнул Володя.
Я промолчал.
–
*-*
Вернувшись в лагерь, я сразу пошел на речку. Силуэты ив на острове и горы противоположного берега сделались совершенно черными. Небо чуть светлело внизу тревожной синевой, а выше налилось первозданной чернотой, и вода в реке была тоже абсолютно черной. Лишь слегка взблескивала на перекате, словно рыбий бок, да дрожала длинным отражением огня под будкой паромщика.
– Пошли купаться голыми!
– предложил Славка.
– Голыми? Ты что - у девиц научился?
– Да нет, просто так. Усталость, кстати, лучше смывается. Надо момент использовать: кругом темень и рядом никого. И мы полезли в речку голыми. Вода, как всегда, оказалась теплее, чем от нее ожидалось. Мы плескались очень долго. Но когда вернулись в лагерь, грузовик еще темнел возле кухни. Проходя мимо, я заметил темные силуэты и неясную речь. Один был шофер - я узнал его по деревенской скороговорке. Он куда-то звал невидимую собеседницу. Кого именно, я понял сразу. Как ни странно, не испытывая никаких чувств, я все-таки ощущал присутствие Вики даже на расстоянии и в полной темноте…
Мы переоделись. Я привычно натянул два свитера и китель, взял гитару и пошел к костру. Танцы уже прошли или еще не начинались - во всяком случае, все сидели у костра и терпеливо ждали песню. Я услышал, как громко хлопнула невидимая дверца, нетерпеливо заскворчал стартер, взревел мотор, и машина умчалась, растаяв в черной пустоте луга.
Вика вернулась к костру и села рядом с Костей. Он, как обычно, тут же облапал ее, но Вика не сопротивлялась. Она была тихой и какой-то непохожей на себя. Он обмял ее плечи, исследовал бока и бедра и уже, как я невольно отметил, скользнул точно нечаянно пару раз, проверяя не убежал ли куда-нибудь ее бюст и сохранилась ли прежняя упругость - она сидела смирно. Похоже, напряженно думала о чем-то своем.
Катя, как всегда, сидела рядом со Славкой, хотя обмахивать его не было необходимости: комары исчезли до следующего вечера. Исчез и дым, искры крутились над костром, чистыми огненными спиралями уходя в небо.
Шум двигателя первым услышал Володя. Выпрямился, прислушиваясь, и вгляделся куда-то за мое плечо. Я обернулся, не переставая играть. По степи приближались желтые круги фар. Их заметили все, и песня оборвалась на полуслове.
– Что… это…- испуганно прошептала Вика.
– А вот и первые индейцы, - мрачно сказал Саша-К.
Машина подъехала к столовой, громко развернулась и покатила прямо на нас, ломая кусты. Загремели разваленные дрова, со звоном покатился умывальник - грузовик приближался. Что-то затрещало,
Перед грузовиком стояли пять здоровенных фигур. Одна посередине была чуть поменьше и выделялась нелепым сооружением на голове - я узнал шофера в неподражаемой шляпе.
Все хранили молчание.
Шеренга двинулась к нам. Вика пискнула и спряталась за чью-то спину. Костя-мореход не спеша встал, оправив тельняшку, и медленно поднял доску, на которой сидел. Рядом поднялся Володя. Стоявший возле шофера верзила вынул руки из карманов и медленно потер друг о друга кулаки. Тишина звенела растущим напряжением. Встал Славка и, взяв за плечи Катю, отодвинул ее куда-то в темноту. Пришельцы сделали еще шаг.
От наших отделился Геныч.
Я понял, что сейчас нечто произойдет. Точнее, не "нечто", а именно вполне ясно, что - и ничего хорошего для нас из этого не будет. Надо решаться. Иначе…
Геныч напрягся, словно желая что-то сказать и не находя слов. Я нарочито медленно отложил гитару, еще медленнее встал и шагнул навстречу деревенским. Судя по всему, они этого не ожидали. Самый здоровый верзила напрягся, как бык. Сейчас ударит - спокойно, как о постороннем, подумал я и, кашлянув, произнес насколько было возможно спокойным голосом:
– Чайку не хотите с нами выпить?
Парень молчал, медленно поднимая кулачищи.
– Я вас приглашаю, мужики - присаживайтесь с нами чай пить!
– Чего?… - хрипло переспросил стоящий с правого краю лохматый блондин, чьи спутанные кудри светились вокруг него, словно нимб.
– Чаем хотим угостить. Свежим, по-городскому заваренным.
Ночные гости молчали, ошарашенные неожиданностью.
– Что стоишь, как не свой, - я довольно-таки развязно потянул шофера за рукав.
– Садись к костру, друзей зови. Сейчас организуем.
– Ладно, чуваки, пошли присядем, что ли?
– в полной растерянности произнес он.
Парни медленно приблизились и по-деревенски опустились на корточки у огня. Первые, самые опасные секунды были выиграны. Я быстро пошел на кухню. Лихорадочно раздул огонь в еще горячей печи, заглянул в закопченное ведро. Чаю там было достаточно. Кто-то схватил меня сзади за рукав. Я обернулся, готовый нанести удар в темноту - и с удивлением увидел маленькую Люду. Обхватив меня двумя руками, она прижалась небольшим своим, мелко дрожащим телом, и сквозь свитера и куртки я почувствовал, как сбивчиво бьется ее сердечко. Совершенно неожиданно мне стало ее жалко, я простил ей похабный купальник и даже ощутил в себе желание ее защитить. Абсолютно мне безразличную - но все-таки защитить вместе с остальными.