Хрустальная туфелька
Шрифт:
Она понимала, что никогда не признает, какими на самом деле были ее отношения с сестрой, и мысленно проклинала Андерса за то, что он затронул ее самое больное место. Нэнси не любила Джоан, более того, она просто презирала свою старшую сестру. Но самое ужасное состояло в том, что Нэнси вышла замуж за Брэндона из-за денег. Если эта правда когда-нибудь выйдет наружу, если она, Джоан, признает это вслух, то ей не устоять перед Рейнерами в суде, который будет решать спор об опекунстве над Джойс. Они получат в свои руки такой козырь, что ни один суд не поверит в ее бескорыстные мотивы. Погибшая сестра, мол, была охотницей
Андерс мог, конечно, быть рычащим львом, но и Джоан могла стать львицей – сильной, смелой, способной на все ради защиты дорогих ей существ. Джоан решила, что не признает правду даже под пыткой и унесет с собой в могилу слова сестры о том, что она вышла замуж за Брэндона Рейнера из-за его богатства. Если надо, будет лгать не краснея. Джойс нужна она, Джоан, и никто другой.
– Нэнси любила Брэндона, – твердо произнесла она.
– Это она сама тебе сказала?
Глубоко вдохнув сквозь сжатые до боли зубы, Джоан оторвала взгляд от пола и, пересилив себя, посмотрела прямо в глаза Андерсу.
– Да, Нэнси говорила мне, что любит его, – солгала она не моргнув глазом. – Она любила твоего брата, и его деньги не имели к этому никакого отношения. Я абсолютно уверена, что…
– Прибереги этот вздор для кого-нибудь другого. – Глаза Андерса были прикрыты, и он выглядел немного уставшим. – Пора ложиться спать.
– Ты, кажется, хотел поговорить, – напомнила ему Джоан.
Она вышла следом за ним из ванной, гадая, чем вызвана такая резкая смена в его поведении. Джоан приготовилась к словесной баталии и уже ощущала прилив сил для предстоящей борьбы. Но Андерс, к ее удивлению, был, очевидно, настроен иначе, он выглядел изнуренным.
– Я думала, мы продолжим наш разговор, – робко повторила она. – Я ведь для этого приехала сюда. Нам надо уладить кое-что.
– Мы займемся этим, но не сейчас. Время позднее, и ничего толком мы сейчас не сможем решить. Мы оба устали после тяжелого дня. Вот, возьми. – Он протянул ей белоснежную мужскую сорочку. – Я всегда держу записную в своем кейсе. Можешь использовать ее вместо пижамы.
– Андерс?
Обратившись к нему, Джоан уже поняла, что не дождется ответа. Его апатия нервировала ее, и, хотя ей не хотелось признаваться в этом, она почему-то предпочитала иметь дело с сердитым, непредсказуемым человеком, к манере поведения которого она уже стала привыкать.
– Время спать, Джоан. Можешь занять главную спальню. Я лягу в соседней.
4
Казалось, она должна была чувствовать себя неловко и неуютно, ночуя в одном номере с мужчиной, который год назад жестоко разбил ей сердце. Но сейчас все мысли Джоан были обращены к ее погибшей сестре, поэтому все остальное отошло на задний план.
Переодевшись в ванной в его сорочку, она вышла в холл и направилась в отведенную ей спальню. Путь ее лежал мимо комнаты, в которой находился Андерс. Дверь была открыта, и Джоан увидела, что он уже лежит на кровати, подложив руки под голову. Лицо Андерса выражало страдание, и Джоан подумала, что он скорбит о погибшем брате.
– Спокойной ночи, – сказала она, но ответа не последовало.
Джоан прошла в свою спальню и тихо прикрыла дверь. Когда она легла в постель и выключила
Она отвлеклась от беспутной жизни, которую вела Нэнси, и в ее памяти возникли две маленькие девочки. Нэнси, которую Джоан хотела помнить, танцевала в ее воображении. Младшая сестренка вызывала сейчас у нее глубокое чувство жалости, и Джоан снова и снова окуналась в прошлое, когда жизнь казалась безоблачной и счастливой. Но внезапно ей стало страшно заглянуть туда и обнаружить, что та жизнь была не такой уж беззаботной и устойчивой. Прошлое напоминало о пустоте, которую она заново переживала сегодня.
Из ее груди вырвалось короткое рыдание. Джоан часто задышала, чтобы не разреветься. Она сдерживала их в течение восьми мучительных лет, долгого периода одиночества, когда надо было собрать волю в кулак, чтобы выстоять в этом жестоком мире.
Джоан давно поняла, что рыдать в подушку в ночной тиши бессмысленно, когда рядом нет никого, кто мог бы утешить, ободрить и помочь.
И сейчас она не собиралась расслабляться.
– Джоан? С тобой все в порядке?
Она кивнула и закрыла ладонью глаза, когда Андерс включил бра.
– Ты можешь плакать, если тебе хочется, в этом нет ничего плохого, – мягко произнес он.
Джоан покачала головой и глухо ответила:
– Слезами никого не вернешь.
– Кого ты имеешь в виду? – спросил Андерс и, не дождавшись ответа, сказал: – Ты ведь говоришь не только о Брэндоне и Нэнси, так? – Джоан опять промолчала, но он мягко задал следующий вопрос: – Что случилось с твоими родителями?
– Они умерли, – коротко ответила Джоан.
– Расскажи мне об этом.
Она уже собралась покачать головой и повернуться на другой бок, чтобы не терзать свое сердце, но что-то остановило ее. У нее вдруг возникла необходимость поделиться с кем-то своим прошлым.
– Мама была очень красивой. – Голос задрожал, и Джоан откашлялась. – Нэнси назвала дочку Джойс в ее честь. Отец готов был выполнить любой ее каприз.
– Как Брэндон в отношении Нэнси?
– Что-то в этом роде, – согласилась Джоан. – Хотя отец всегда действовал очень разумно в том, что касалось детей. С мамой все было наоборот. – Она печально улыбнулась. – Однажды мама решила, что ей необходимо поехать в горы покататься на лыжах. Она увидела рекламу по телевизору и стала требовать от отца, чтобы он свозил ее в горы. Ее абсолютно не волновало, что добираться туда долго и небезопасно, что отец не только никогда не видел снега, но ни разу в жизни не ездил на машине по скользкой дороге. У них не было даже зимней резины. Но мама хотела в горы, и точка.
Рука Андерса скользнула по постели, нащупала ее руку и мягко сжала ее. Джоан закрыла глаза. Его прикосновение дало ей силу, и она продолжила свой печальный рассказ.
– Они, конечно, не доехали ни до каких гор. Девять лет назад все происходило так, как сегодня. Полицейские появились у дверей нашего дома и сказали то, что мне сказала сегодня медсестра в больнице: «Они не мучились».
– Мучилась ты, – констатировал Андерс.
Он откинул с ее лба густую прядь каштановых волос, скользнул рукой по ее щеке… Джоан отчаянно хотелось повернуться к нему и прижаться к его груди в ответ на его ласку, но она сдержалась.