Хрустальная туфелька

Валентайн Рут

– Но социальные работники сразу поймут, что наш брак – притворство, о котором ты с отвращением говорил только что.

– Почему? – Взяв Джоан за плечи, Андерс слегка встряхнул ее. – Мы с тобой идем на это сознательно, заранее зная правила игры. Какой же это обман? Мы не говорим о любви и не даем никаких обещаний, которые никогда не сможем выполнить, поэтому нам не в чем будет упрекать друг друга. Все честно. И мы скажем им правду: год назад между нами возникло взаимное притяжение, а прошлой ночью оно вспыхнуло

с новой силой.

Он сильнее сжал ее плечи и наклонился к ней так близко, что Джоан почувствовала его дыхание на своем лице. Но нежности в его руках она не ощущала.

– Мы, разумеется, не скажем им, что ты лишь следуешь примеру своей сестры, обеспечивая себе жизнь богатой женщины. А во всем остальном мы не погрешим против правды.

Но у Джоан было свое мнение на этот счет.

Достаточно – было одного взгляда или прикосновения Андерса, и она уже не могла вымолвить членораздельно ни единого слова. Он лишь поманил ее пальцем, нежно коснулся руки, и она прыгнула к нему в постель. Поэтому нельзя было утверждать, что между ними не было любви. С ее стороны, по крайней мере.

– Мы оба любим Джойс, – продолжал излагать свой сценарий Андерс, – поэтому решили ускорить события. Учитывая наше влечение друг к другу, мы хотим пожениться, чтобы у Джойс была настоящая семья и дом. Когда они еще узнают, что ты готова бросить работу ради ребенка, то…

– Нет, я ни за что не оставлю свою работу! – испуганно выкрикнула Джоан. – Хотя я зарабатываю не так много, как ты, но моя работа не менее важна. И я не могу уйти из школы в середине учебного года.

– Учителя разве не имеют детей? – спросил Андерс. – Может, они планируют свои роды только на время каникул?

– Нет, конечно, – пришлось признать Джоан. – С тобой просто невозможно разговаривать, Андерс! Ты совершенно невыносим и…

– И что? Договаривай. Скажи все, что ты думаешь обо мне.

– Воспитание не позволяет. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: почему всегда женщина должна бросать работу, а не мужчина?

– Ты что, хочешь сделать из меня домохозяйку? – Он громко рассмеялся. – Чтобы я бросил работу, менял пеленки и каждый день ходил на детскую площадку? Я Андерс Рейнер, – гордо произнес он, словно этим все было сказано.

Но на Джоан его спесивость не произвела никакого впечатления. Она не хотела быть покорной овечкой.

– А я Джоан Лоренс, – с не меньшей гордостью заявила она. – Я тоже много работала, чтобы занять достойное место в жизни. Я не миллионерша и моя фамилия не появляется в колонках светской хроники, но у меня в классе тридцать два ученика, образование которых зависит от меня. И осмелюсь утверждать, что я хорошо учу их. Так что не надо принижать мои достоинства. И не думай, что я оцениваю себя по твоим сухим меркам.

– Приношу свои извинения, – сказал Андерс.

Джоан

показалось, что она пробила брешь в его холодном сердце, но, перехватив его взгляд, она поняла, что радовалась рано.

– Конечно, ты будешь работать. Будешь жить в своей тесной квартирке и вести образ жизни, от которого ты определенно получаешь удовольствие. – Его голос был щедро пропитан сарказмом, как блинчики кленовым сиропом. – Но скажи мне, пожалуйста, как ты собираешься оплачивать няню Джойс, а может, даже не одну? Ведь кто-то должен находиться рядом с ней, пока ты будешь давать знания своим ученикам.

– Для этого существуют детские сады, – огрызнулась Джоан. – И ясли. Многие работающие женщины имеют маленьких детей.

– Тебе известно, сколько стоят такие детские учреждения?

– А ты знаешь, разумеется, – с едкой иронией произнесла она.

– Да, знаю, – со спокойной улыбкой подтвердил Андерс. – Я субсидирую работающим в моей компании женщинам пребывание их детей в дошкольных учреждениях. Они стали даже лучше работать после этого.

Джоан мысленно чертыхнулась. Сама напросилась, подумала она.

– Можешь считать меня педантом, но я иногда смотрю на чеки, которые подписываю, – продолжал он. – Так что я в курсе, сколько стоит хороший детский сад или ясли. Поэтому я снова спрашиваю тебя: как ты намерена оплачивать воспитание Джойс?

– Я найду выход. Ведь другие женщины устраиваются как-то. Джойс не будет ни в чем нуждаться, потому что у нее…

Джоан умолкла в ужасе. Ловушка, которую расставил для нее Андерс, захлопнулась.

– Что у нее?

От волнения Джоан покраснела.

– Хочешь, я отвечу за тебя? – предложил Андерс. – У малышки Джойс достаточно денег. Это ты собиралась сказать? – Джоан промолчала, но он и не нуждался в ее ответе. – Не будет никаких детских садов, а тем более яслей. – Андерс сжимал ее запястья, сверля ее угрожающим взглядом. – Ее денег хватит на дюжину самых лучших нянек и еще много останется. Если мы возьмем опеку над Джойс, то сделаем это, как подобает. В твоем распоряжении будет няня, экономка и другая прислуга, которая тебе потребуется. Но заботиться о Джойс будешь ты. Так что ни о какой работе не может быть и речи.

– Я даже не желаю обсуждать это, – резко сказала Джоан.

Она стряхнула его руки, собрала с пола свою одежду и покачала головой, мысленно поражаясь холодной жестокости Андерса.

– Мы должны показать суду, что делаем этот шаг осознанно, что мы все продумали до мелочей. Мы не можем взять на себя Джойс, ничем не пожертвовав.

– Я не боюсь никаких жертв, – бросила Джоан, через плечо, направляясь в ванную.

Она повесила на крючок свою одежду и тихо застонала от отчаяния, когда Андерс вошел в ванную следом за ней. Джоан резко обернулась.