Хрустальное озеро
Шрифт:
Кэрол вернулась с фонариком и не теряя времени даром, тут же его включила.
— Пошли? — спросила она.
— Да, конечно.
Старая лестница скрипела под ногами. Она была широкой, с крутыми ступеньками, в чем Вайолет уже успела убедиться, когда падала. На площадке лестница делилась на две: правую и левую.
— Здорово, правда, мам? — весело спросила Кэрол, — это не дом, а настоящий замок. Старинный, с привидениями и скелетами в шкафах.
— Нет, только не это. Здесь и без того достаточно всякого хлама.
— Мама,
— Какая разница! Пользы от них столько же, сколько и от старого хлама.
— Но это ведь интересно, — возразила Кэрол, — представляешь, ты открываешь шкаф — а оттуда скелет падает и прямо на тебя! Здорово!
— Я вовсе не хочу, чтобы он падал на меня.
— Ладно, пусть тогда на тетю Бекки. Она не такая пугливая.
— Я не пугливая. И вообще, скелетам не место в шкафах, они должны находиться на кладбищах, в могилах… Тьфу, Кэрол, какая дурацкая тема!
Они поднялись на третий этаж и остановились перед коридором. Там и в самом деле было темно и фонарик уже не казался лишним.
— Замечательно, — поморщилась Вайолет, тут же споткнувшись о выступающую половицу, — тут можно ноги переломать. Надеюсь, пол нас выдержит? А сколько пыли!
Она тут же чихнула.
— Давай куда-нибудь зайдем, — предложила Кэрол и потянула на себя первую попавшуюся дверь.
Та не поддавалась и пока Вайолет высвобождала ногу, девочка тем временем вовсю дергала за ручку, упираясь ногами в пол. Ее лицо покраснело от усилий. Наконец, мать поспешила ей на помощь. Совместными усилиями им удалось попасть внутрь.
— Красота, — не переставала ворчать Вайолет, осматриваясь, — двери не открываются, пол проваливается, темно как в погребе. Что еще? Какие здесь нас ожидают сюрпризы? Господи, сколько барахла! Что же прежние владельцы не забрали свои вещи?
— Зато им уже пятьдесят лет, — заметила Кэрол.
— Кому? Владельцам?
— Вещам, мамочка. Старые вещи, они называются анта… анто…
— Антиквариат, — поправила ее Вайолет, — не думаю, что все это можно назвать таким словом. Просто старье.
При неровном свете фонарика можно было разглядеть мало подробностей, но Вайолет все же отметила, что комната была выдержана в зеленых тонах. В основном, преобладал темно-зеленый. Тяжелые пыльные портьеры на больших окнах, огромная кровать, на которую Кэрол недолго думая плюхнулась и принялась подпрыгивать, была покрыта выцветшим шелковым покрывалом, обои, абажуры на старомодных лампах — все было зеленым.
— Кэрол, хватит прыгать. Ты ее сломаешь.
— Я маленькая, — возразила девочка.
— Ты сама сказала, что этой кровати уже пятьдесят лет. Не думаю, что она выдержит твои скачки. Слезай.
Кэрол нехотя спустилась на пол и осветила фонариком все вокруг.
— Смотри, какое зеркало, — сказала она, подходя к нему.
— Оно тоже зеленое? — фыркнула Вайолет.
— Оно
— Тогда оно не подходит к обоям, — съехидничала Вайолет.
— О-о, мамочка! — протянула Кэрол, оставив в покое зеркало и находясь уже у большого комода, — смотри, что я нашла.
Вайолет подошла к дочери. Девочка держала в руках небольшой предмет, по виду похожий на шкатулку с лакированной крышкой.
— Где ты ее нашла?
— Тут стояла.
— Ясно, — Вайолет взяла ее в руки и повертела, раздумывая, как она открывается, поскольку дерганье за крышку ни к чему не привело.
— Там внизу есть небольшая кнопочка, — внесла ясность Кэрол.
— Откуда знаешь?
— Я видела, когда смотрела.
— Ясно.
Женщина нажала на указанную кнопку, и крышка шкатулки стала медленно открываться. Заиграла музыка, звучавшая хрипло и надтреснуто. Вайолет поморщилась от диссонанса.
— Ой! — вскричала Кэрол, — смотри, мама! Тут какая-то дама!
С обратной стороны крышки находился маленький портрет, изображающий женщину, совсем еще молодую в очень старомодной одежде тех времен, когда дамы еще носили длинные пышные платья до самой земли и огромные шляпки со страусиными перьями. Несмотря на прошедшее время, портрет сохранился на удивление хорошо. Каждая деталь этой маленькой картины была выписана с большой тщательностью. Лицо женщины, изображенной на ней поражало красотой, с безупречно правильными чертами, оно дышало скрытой чувственностью. Синие глаза, словно вечернее небо смотрели загадочно, в них прятались искорки смеха. У нее были пышные темные волосы, собранные короной на голове, тщательно завитые локоны лежали на плечах.
— Ух ты, какая красивая! — протянула Кэрол, заглядывая матери под руку, — мама, кто это?
— Не знаю, здесь ничего не написано, — отозвалась Вайолет, разглядывая миниатюру.
— Интересно, как ее зовут? Наверное, у нее было какое-нибудь замечательное имя. Например, леди Гвендолин. Ведь это же красивое имя, правда?
— Да. Но необязательно, что ее звали именно так. Вполне возможно, ее имя было гораздо более прозаичным. К примеру, Мэри.
— Фу, — скривилась Кэрол, — ее никогда бы не назвали так просто. Давай возьмем ее с собой, ладно?
— Почему нет? Во всяком случае, эту вещь трудно назвать старым хламом. Может быть, здесь есть еще что-нибудь интересное.
— А я что говорила!
Кэрол взяла шкатулку и захлопнула крышку.
— Только музыка здесь совсем испортилась, — серьезно заметила она, — надо отдать ее в починку. Можно, я ее понесу?
— Неси, — Вайолет пожала плечами, — только не урони. У тебя ведь еще и фонарик.
— Не уроню, — девочка замотала головой, — а фонарик понесешь ты.
— Договорились, — Вайолет взяла у нее фонарик, — пошли дальше.