Хрустальное сердце (У любви нет голоса, или Охота на Лизу)
Шрифт:
— Хочешь знать, когда он объявится?
Она кивнула.
— Сие пока тайна, покрытая мраком. Я утром звонил в центр, там ничего не знают. В Лондоне намечается какой-то съезд нейрохирургов, наш неуловимый гений обязательно должен на нем присутствовать.
Приплыли! Что ж ей так не везет? Вот только, кажется, начало все налаживаться, как тут же появились новые проблемы.
— Не кисни, Лизавета! — сказал Легостаев беззаботно. — Дождемся мы твоего профессора. Ты куда-нибудь спешишь? Не спешишь! Значит, поживешь у меня недельку-другую, поможешь по хозяйству. А мое обещание остается в силе.
Лиза
Пока она думала, Легостаев не сводил взгляда с ее лица. Небось с этим фингалом она чудо как хороша!
— Не обижайся на Лору. Хорошо? — наконец заговорил он. — Вообще-то она хорошая, только немного эксцентричная.
Класс! У них в Москве хамство принято называть эксцентричностью. Как же, интересно, здесь выглядят плохие люди, если хорошие похожи на Лору Лайт?
Лиза кивнула. Хорошая так хорошая…
— И не переживай. Как говорится, жизнь продолжается. Кстати, что у нас на ужин?
Макс оказался прав: жизнь, несмотря ни на что, продолжалась. К роли домработницы привыкать было сложно, но Лиза старалась. К тому же Легостаев относился к ней по-человечески, без барских замашек, свои пожелания формулировал предельно вежливо и корректно. Это радовало. Радовало и то, что он не отказался от своего намерения организовать ей консультацию у профессора Полянского. Так что оставалось потерпеть пару недель, а потом Макс отвезет ее домой, и жизнь вернется в наезженную колею. Если профессор сможет ей помочь, Лиза устроится работать по специальности, а если не сможет, ну что же, Иван Семенович наверняка не откажется от ее услуг…
В тот день Лиза пекла очередной «Наполеона» для Легостаева, когда совершенно внезапно выяснилось, что закончилось какао. Хочешь не хочешь, а нужно одеваться и топать в магазин: Макс признает только шоколадные торты.
А на улице опять ненастье — на сей раз слякоть и мокрый снег, — и так не хочется выходить из теплой квартиры. И что самое обидное, утром она уже была в магазине. Была и забыла купить это чертово какао.
На всякий случай, чтобы не забыть еще что-нибудь жизненно важное, Лиза распахнула холодильник, придирчиво изучила его содержимое. Заканчивалось растительное масло, и питьевого йогурта осталось всего две бутылки. Еще кофе на исходе, нет яблок и свежего хлеба. А часы показывают половину шестого вечера, до возвращения Макса с работы еще уйма времени, тем более что в последние дни он вовремя никогда не приходит, провожает свою драгоценную Лору. Она запросто успеет сбегать за покупками и допечь торт.
Лиза оделась, с тоской изучила переливающийся всеми цветами радуги синяк. Красота неописуемая! Не зря прохожие на нее таращатся. Эх, купить бы пудру или тональный крем, но в окрестностях легостаевского жилища нет ни одного магазина с дешевой косметикой, а тратить хозяйские деньги на дорогущее импортное средство не позволяет совесть. Хорошо, что уже стемнело, значит, на улице синяка никто не увидит, а в супермаркете придется потерпеть. Десять минут позора — и завтра можно вообще не выходить из дому…
Шопинг прошел относительно удачно: на
Лиза точно помнила, что начала переходить дорогу на зеленый свет — она никогда не нарушала правил дорожного движения, — когда из темноты вылетела черная, неприметная иномарка. Ослепительно яркий свет фар полоснул по глазам, в лицо полетели комья грязного снега. А потом кто-то с силой рванул ее за воротник шубы. Земля и небо как-то внезапно поменялись местами, и между землей и небом промелькнул и растворился в темноте черный бок машины. Близко-близко… Оказалось, что Лиза лежит посреди дороги и разорванные пакеты валяются рядом, а краснобокие голландские яблоки медленно катятся по «зебре».
— Жива? — раздался над ухом мужской голос.
Лиза села, прислушалась к себе — кажется, жива.
— И кто им только права выдавал, козлам этим безрогим?! — Над ней склонилась пожилая женщина. — Как ты, милая?
Лиза затрясла головой, кто-то подхватил ее под мышки, поставил на ноги.
— Кто-нибудь номер машины запомнил? — суетилась женщина.
— Дамочки, а может, все-таки уйдем с дороги? — предложил высокий парень в пуховике. — Или вам одного ДТП мало?
Лиза безропотно дала увести себя на тротуар, яблоки так и остались лежать на переходе.
— Это вот он тебя спас, буквально из-под колес того фашиста вытащил, — сообщила тетенька, ткнув пальцем в парня в пуховике.
— Не преувеличивай, мать, — отмахнулся тот. — И вообще, я на тренировку опаздываю, бывайте!
Лиза добиралась до дома на автопилоте: ноги не гнулись, руки мелко дрожали, в голове вертелась одна-единственная мысль: «Я переходила дорогу на зеленый». Только оказавшись в квартире, она поняла, что на том злополучном переходе остались не только яблоки, но и все остальные продукты, а воротник ее шубы оторван почти полностью. Именно загубленные продукты и порванная шубка открыли в душе какой-то предохранительный клапан — Лиза уселась на полу в легостаевской прихожей и расплакалась…
Макс злился. Сегодня Лора ни за что ни про что лишила его своего общества, оставила ради звероподобного детины двухметрового роста, своего телохранителя.
«Легостаев, только без обид. Мне с моим новым телохранителем нужно кое-что обсудить наедине».
Новый телохранитель! Можно подумать, что до этого дебила-переростка у нее был целый батальон старых телохранителей! И что, скажите на милость, можно обсуждать с этим звероящером? Какие такие стратегические вопросы? И почему это ему, Максу, нельзя присутствовать при этом обсуждении?
Нет, он, конечно, не против того, чтобы у Лоры был телохранитель. После недавнего покушения он даже двумя руками «за». Но не этот же громила без проблеска интеллекта в маленьких поросячьих глазках! Где только Лора его откопала? Посоветовалась бы с ним, своим любимым мужчиной. Он бы подыскал ей нормального охранника.
Как бы то ни было, а вечер, на который Макс возлагал такие большие надежды, оказался бесповоротно испорчен. А сегодня, между прочим, пятница и можно было бы расслабиться, не переживая, что завтра ни свет ни заря вставать на работу.