Хрустальный грот (сборник)
Шрифт:
Он отмел в сторону мои церемонные приветствия.
— Ты еще не ложился? Мне сказали, что ты приехал…
— Да. Едва успел к коронации. Не присядешь ли, господин мой?
— Спасибо, нет. Мерлин, мне нужна твоя помощь. Дело в моей жене. — Пронзительные глаза уставились на меня из-под седых бровей. — Конечно, никогда не поймешь, что ты думаешь, но ведь ты слышал?
— Да, какие-то сплетни, — осторожно ответил я, — но ведь об Утере всегда ходило множество сплетен. Но не слышал, чтобы кто-то посмел в чем-то упрекнуть
— Пусть только попробуют, клянусь богом! Однако я не за этим пришел сегодня. С этим ты ничего поделать не сможешь. Хотя, возможно, ты единственный человек, который способен вразумить короля. Но если тебе удастся уговорить его отпустить нас назад в Корнуолл, не дожидаясь окончания празднеств… Ты ведь сделаешь это — для меня?
— Если сумею.
— Я знал, что могу на тебя положиться. А то теперь в городе такое творится, что не поймешь, кто тебе друг, а кто — так. Утер не из тех людей, кому легко противоречить. Но ты это можешь — и решишься, что важнее. Ты сын своего отца, и ради нашей старой дружбы…
— Я же сказал, что сделаю!
— В чем дело? Ты не болен?
— Ничего. Просто устал. Дорога была трудная. Я увижусь с королем завтра утром, прежде чем он отправится на коронацию.
Горлойс поблагодарил меня коротким кивком.
— Я пришел к тебе не только за этим. Не мог бы ты сейчас поговорить с моей женой?
Последовала мертвая тишина, такая долгая, что я боялся, что он что-нибудь заподозрит. Потом я сказал:
— Если тебе угодно — пожалуйста. Но зачем?
— Болеет она. Я хотел бы, чтобы ты посмотрел ее, если не трудно. Когда женщины сказали ей, что ты в Лондоне, она попросила о встрече с тобой. Честно говоря, я был очень рад, когда услышал, что ты здесь. Теперь мало кому можно доверять, и это истинная правда. Но тебе — верю.
Полено рядом со мной прогорело и рухнуло вниз, в самый жар.
Взметнулось пламя, и лицо Горлойса окрасилось алым, словно кровью.
— Придешь? — спросил старик.
— Конечно! — Я отвернулся. — Уже иду.
Глава 5
Утер не преувеличивал: госпожу Игрейну действительно хорошо стерегли. Их с мужем поселили во дворце, к западу от королевских покоев, и двор был полон корнуэльцев, все — при оружии. В прихожей тоже были вооруженные воины, а в самой спальне — с полдюжины женщин. Когда мы вошли, старшая из них, седая женщина с обеспокоенным лицом, кинулась мне навстречу.
— Принц Мерлин!
Она преклонила передо мной колени, глядя на меня с почтением и страхом, потом повела меня к кровати.
Комната была теплой и ароматной. В лампах горело душистое масло, в очаге — яблоневые дрова. Кровать стояла посреди стены, напротив очага. Подушки были серого шелка с золотыми кисточками, а покрывало богато расшито цветами, фантастическими зверями и крылатыми существами. Это была первая комната женщины,
Я подошел и встал в ногах кровати, глядя на жену Горлойса.
Если бы меня спросили, какова она, я не смог бы ответить. Кадаль говорил, что она красива, и я видел голодное лицо короля, поэтому знал, что она привлекательна; но сейчас, стоя в душистой комнате и глядя на женщину, что с закрытыми глазами лежала на серых подушках, я ее не видел. Не видел ни комнаты, ни бывших в ней людей. Видел лишь, как полыхает и пульсирует свет, словно в хрустальном шаре.
Не отводя глаз от лежавшей на постели королевы, я сказал:
— Одна из женщин останется здесь. Остальные пусть выйдут. И ты тоже, господин мой.
Он вышел без разговоров, вытолкав перед собой женщин, словно стадо овец. Та из них, что встретила меня, осталась у ложа своей госпожи. Когда дверь закрылась, женщина на постели открыла глаза. Наши взгляды встретились, и несколько мгновений мы молчали. Потом я спросил:
— Чего ты хочешь от меня, Игрейна?
Она ответила твердо, не пытаясь увильнуть от прямого ответа:
— Я послала за тобой, принц, потому что мне нужна твоя помощь.
— Из-за короля.
— Так ты уже знаешь? — спросила она напрямик, — Когда мой муж позвал тебя сюда, ты сразу догадался, что я не больна?
— Догадался.
— Значит, ты понимаешь, что мне от тебя нужно.
— Не вполне. Скажи, разве ты до сих пор не могла поговорить с самим королем? Это избавило бы его от многих мучений. И твоего мужа тоже.
Ее глаза расширились.
— Как я могла с ним поговорить? Ты шел через двор?
— Да.
— Значит, видел солдат моего мужа, вооруженную стражу… Что было бы, если бы я говорила с Утером? Не могла я ответить ему открыто, а если бы встретилась с ним тайно — хотя это невозможно, — через час об этом знало бы пол-Лондона. Конечно, я не могла ни поговорить с ним, ни передать послание. Молчание было моим единственным спасением.
— Если бы в послании говорилось, что ты верная и преданная жена и что королю следует поискать любви в другом месте, такое послание можно было бы передать ему в любое время, с любым посланцем.
Она улыбнулась. Потом опустила голову.
Я вздохнул.
— A-а. Именно это я и хотел знать. Ты честна, Игрейна.
— А что толку лгать тебе? Я много о тебе слышала. И не так глупа, чтобы верить всему, что говорится в песнях и легендах, но ты умен, холоден и мудр, и говорят, что не любишь никого из женщин и не служишь никому из мужчин. Значит, ты можешь слушать и судить. — Она опустила взгляд на свои руки, лежавшие поверх покрывала, потом снова подняла глаза на меня. — Но я верю, что ты видишь будущее. Скажи, что меня ждет.