Хрустальный лес
Шрифт:
Но мальчик даже не обернулся.
— Ты глухой, что ли? Как тебя зовут? — не унималась Катя.
Мальчик поднял руку:
— Антонина Ивановна, она мне мешает…
— Я ему не мешаю, — растерялась Катя. — Я только не знаю, как его зовут…
— Его зовут Эдик, — улыбнулась Антонина Ивановна. — Вы будете дружить, правда?
— Обязательно будем, — пообещала Катя.
— Ты невоспитанная, — сказал Эдик, когда прозвенел звонок. — Разве можно разговаривать на уроке? Больше никогда
— Поняла, — сказала Катя. — А где ты так загорел?
— Мы на Чёрное море ездили. Я, папа и мама.
— На Чёрное… Там все так чернеют, да? Там вода такая?
— Вот глупая! Чернеют не от воды, а от солнца. А вода там морская, прозрачная.
Когда стали писать палочки, оказалось, что у Кати палочки, как деревья в лесу, — и туда и сюда клонятся.
Зато у Эдика палочки получились, как забор у сельского парка: все прямые, все одинаковые.
— Почему у тебя такие палочки красивые? — спросила Катя на перемене.
— А потому, — сказал Эдик, — что меня мама научила. Я ещё зимой палочки и крючки писал. И потом, когда с Чёрного моря приехали, опять писал. А ты что делала?
— А я орехи собирала, за голубицей ходила… С папой на оморочке рыбачить ездила…
— Ну вот… Что с тебя спрашивать!
Вскоре Катя научилась писать палочки и крючки не хуже Эдика, но он почему-то этого не заметил, хотя Кате очень хотелось, чтобы заметил. А хвастаться она не любила.
Как по-вашему, это хорошо или плохо, если обо всём, обо всём учительнице говорить?
Конечно, скрывать, когда в классе кто-нибудь набедокурит, никому не простительно, ну, а если по каждому пустяку руку поднимать, тогда что?
В классе то и дело слышен голос Эдика:
— Антонина Ивановна, а Владик на переменке на черёмуху лазил!
— Антонина Ивановна, а у Серёжи Наумова одно ухо грязное…
Скажет он так, и у Антонины Ивановны словно тучка на лицо набежит. И в классе сразу пасмурней становится.
А Эдик сядет на место, сложит руки на парте и опять не шелохнётся. Катю, хоть это и нехорошо, так и подмывает поддразнить Эдика. Вот Антонина Ивановна говорит:
— Ребята, закончите эту строчку и больше не пишите.
Все ребята дописывают строчку и кладут ручки. Катя, искоса поглядывая на Эдика, прикрывает свою тетрадь промокашкой и делает вид, что хочет писать ещё одну строчку. Эдик поспешно поднимает руку. Он даже привстал с места и не замечает, что Катина ручка уже лежит на парте.
— Антонина Ивановна, а Жданкина ещё одну строчку пишет…
— Вот и нет! — торжествует Катя. — Всё он выдумывает. Посмотрите сами, Антонина Ивановна…
Лесные орешки лукаво поблёскивают, а клюквинка в брусничку превратилась: Катя крепко-крепко
А через несколько дней Катя что-нибудь новое придумает. Возьмёт, например, бумажку от конфеты и начинает ею потихоньку шелестеть. А когда Эдик навострит уши, сделает вид, что сосёт конфету.
Эдик косится на бумажку, на Катины щёки… Наконец не выдерживает:
— Антонина Ивановна, а Жданкина конфету «Счастливое детство» сосёт!
— Ничего я не сосу, Антонина Ивановна, честное слово! — Катя встаёт и разводит руками. — Вот я и язык покажу, чистый ведь, правда?
— А бумажка? Вот она! — поднимает Эдик конфетную бумажку, упавшую с Катиных колен.
— А это фантик… Я фантики собираю. У меня уже много.
— И я фантики собираю… И у меня тоже есть… — слышатся голоса со всех сторон.
— Хватит, хватит, ребята, — успокаивает расходившийся класс Антонина Ивановна. — Фантики после уроков посмотрим, у кого какие. А сейчас подумаем все, сколько будет, если к четырём прибавить два…
Один раз Катя слышала, как Антонина Ивановна на перемене спросила Эдика:
— Зачем ты, Эдик, мне всё время на своих товарищей жалуешься?
— А мне мама велела, — ответил Эдик. — Она сказала, если кто шалит, нужно обязательно вам говорить. Потому что вы молодая, и вам трудно с классом справляться.
Антонина Ивановна почему-то сильно покраснела.
— Знаешь что, Эдик, — сказала она. — Ты всё-таки попробуй мне поменьше помогать. Я, пожалуй, и сама справлюсь…
«Ну конечно, Антонина Ивановна и без Эдика справится, — подумала тогда Катя. — Ведь, наверно, больше никто не умеет так красиво писать на доске букву «а» и рисовать весёлых зайцев с морковками…»
Катя и Эдик ходят домой по одной улице. Эдику — дальше, Кате — ближе. Так Эдик всегда портфель у Кати отберёт и несёт всю дорогу, в одной руке свой, а в другой Катин. Катя сначала не хотела отдавать свой портфель:
— Что я, сама не донесу?
Но Эдик очень строго сказал:
— Мальчики должны всегда помогать девочкам, так мама сказала. А ты просто глупая и ничего не понимаешь.
Обидно Кате: неужели она уж и в самом деле такая глупая?
— Ты в Крыму была? — спрашивает Эдик.
Катя смущённо крутит головой.
— А Крым дальше или ближе Чёрного моря? — спрашивает она.
Эдик смеётся.
— Так там же и Чёрное море, глупая… Мы ещё в Сочи были. А ты нигде не была. Вот.
Кто-то поднёс к лесным орешкам спичку. Они разом вспыхнули и превратились в горячие угольки. Катя топает ногой: